Современные проблемы сервиса и туризма 2010_v.4_#4 | Page 24

КУЛЬТУРА ДОСУГА В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ чем, в двадцатые годы праздников оставалось немало. Поэтому после окончания Гражданской войны возобновилась традиция ходить в гости по праздничным дням. Кроме того, для большинства рабочих основным местом проведения досуга с середины 1920-х годов становится пивная, где было разрешено торговать и водкой [22. С. 222–256]. Петербургский историк Н. Б. Лебина обнаружила в архиве весьма курьезную фотографию середины двадцатых годов, запечатлевшую группу рабочих в трактире, за уставленным бутылками и стаканами столом, под висящим на стене портретом вождя с лозунгом «Ленин умер, но дело его живет». Н. А. Араловец на основании проведенных в 1920-е гг. обследований рабочих и служащих, материалов советских и партийных органов и сведений ОГПУ, исследовала бытовые питейные практики москвичей и жителей Подмосковья. Отмечая большую распространенность алкогольных напитков в рабочей среде, нежели среди служащих, автор, с другой стороны, показывает умеренность потребления алкоголя в рабочей среде Москвы. Хотя сама признает, что распитием спиртных напитков нередко сопровождались официальные культурно-массовые мероприятия. Открытые с 5 часов утра до 11 часов вечера пивные двадцатых годов, оборудованные бильярдом и эстрадой, охотнее посещались рядовыми москвичами, нежели респектабельные клубы и рестораны. В свою очередь, расширению в бюджете рабочих расходов на алкоголь способствовало незначительное число культурнопросветительных учреждений [2. С. 149–152]. Разрешенные в 1922 г. сверху, под контролем профсоюзных секций студенческие землячества, за отсутствием средств, по большей части ограничивались культурно-просветительской работой, нередко сводившейся к распитию спиртного и танцам [25. С. 117]. Можно констатировать, что в нэповском социуме 1920-х годов одновременно сосуще ствовали две тенденции в сфере отдыха и досуга: узаконенная (официальная) и теневая. Потребность в релаксации вела к распростра- 22 № 4/2010 нению в рабоче-крестьянской среде различных форм девиантного поведения. Действительно, в 1920-е годы общество, вышедшее из двух кровопролитных войн, испытывало острую необходимость в физическом и духовном отдыхе. Однако изменившиеся условия жизни привели к существенной трансформации представлений об отдыхе и досуге. Одной из главных тенденций в изменении этих представлений стало насаждение коллективных форм отдыха и досуга в силу того, что массовость мероприятий способствовала ритуализации общественного сознания [4. С. 210]. Те или иные формы городского досуга нашли свое отражение в работах, посвященных исследованию образных презентаций «новой буржуазии» двадцатых годов [3; 23. С. 29–42; 27]. Не секрет, что нэпманы, неуютно чувствовавшие себя в Советской республике, часто вели себя по принципу «пропадать — так с музыкой», предаваясь пьяным кутежам и разврату [21. С. 230–236]. Кроме того, нэп вернул в сферу городского досуга азартные игры. Так, обследование петроградских рабочих в 1923 г. показало, что карточные игры занимали в их досуге столько же времени, сколько танцы, охота, катание на лыжах и коньках, игра на музыкальных инструментах и в шахматы и шашки, вместе взятые. Рабочие стали завсегдатаями советских казино, полагая, что тем самым приобщаются к ценностям городской культуры [13. С. 253–254]. Нэповский досуг оказался окрашенным в «кокаиновые тона», так как достать наркотики в эти годы не составляло особого труда — их можно было купить на рынках городов. Более того, в 1920-е гг. проявилась ранее не характерная для российского социума тенденция, когда наркотики стали проникать в среду молодых рабочих. Не в последнюю очередь этому способствовал запрет в первой половине 1920-х гг. на производство водки — традиционного элемента рабочего досуга. Употребление наркотических веществ в годы нэпа получило распространение и в среде творческой интеллигенции и даже среди работников правоохранительных органов [30. С. 129–134]. Современные проблемы сервиса и туризма