ПУТЕШЕСТВИЕ | О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ
Может, часу на десятом «мой-
ки» ПТС заметно дрогнул, чуть
подался назад. Он сказал:
– Ну всё, нормалёк.
Однако ещё часа два-три мы
«мылись». Лицо его было бес-
страстно. Я тогда понял: про-
фессионал делает аварийную
работу, как обычную. Для него
– без разницы.
– Вы уж простите, – промям-
лил я, когда ПТС сделал послед-
нее судорожное движение и ра-
достно вылез из илового плена.
– Это ты прости.
Как всё же заманчиво выгля-
дит путеводная звезда в вантах!
СУРОВЫЙ КАЛАБИН
Праведники наверняка услы-
шат, но всё-таки сначала, пожа-
луй, слово системного грешника.
Поначалу-то, кажется, я круп-
но обиделся. Сурово. Навечно. Но
это быстро прошло.
Он меня снял с рейса.
Нет, это было не так.
Я честно утром с тяжеленной
головой добрался до гидропорта.
Он располагался в Салехарде
на Полуе, сразу за Мостостроем
– для самолётов-поплавков, вез-
десущих «Ан-2» в гидроварианте.
Столица Ямала тогда оставалась
единственным городом в Союзе
с собственным гидропортом.
Хотя, может, ещё Диксон сохра-
нил. Или Игарка.
Гена поздним вечером за-
скочил радостный – с бутылкой
спирта. У него завелась – редкий
случай – целая бутылка. Чистый
спирт, калиброванный. Глаза бле-
стели: это не просто целый вечер,
это целая жизнь! У меня же про-
сто нечаянно завалялась бутылка
водки. Это была национальная
забава северных интеллигентов:
неразборчиво пить по ночам не-
разведённый,
неразбавленный
спирт, запивая его водкой.
Мне бы надо было на Гену
обидеться. Но я почему-то не
обиделся. Ни капельки.
Работа есть работа. В первую
112
СЕВЕРЯНЕ № 1, 2019
очередь. Святое.
Это он сам меня отрядил в
командировку в Тазовский на ги-
дросамолёте, на сбор школьни-
ков из тундры.
Пропала командировка. Не в
тот раз.
Мин сколь, дин сколь, алавака
фрекен сколь!
Откуда такое шикарное зна-
ние шведского? Или финского?
Он был моим начальником,
командиром, старшим редакто-
ром. Отвечал за меня.
Рейс откладывали, переноси-
ли, дали очередную задержку, и я
решил смотаться в город, в салун
«Север», где можно было пообе-
дать – на командировочные день-
ги – с пивом.
Но я опоздал на рейс не пото-
му, что был никакой.
Так он снял меня с рейса?
Когда вторично поехал в ги-
дропорт, через справочную Гена
дозвонился до меня.
– Ты же должен был утром
сдать материал.
Я замолчал.
У меня метнулась робкая
мысль, как бы так ему застенчи-
во напомнить, что он радостно-
возбуждённый, с блестящими
глазами зашёл ко мне вечерком,
когда я, невинный и трезвый, си-
дел над чистым листом бумаги,
выводя заголовок репортажа.
– Ночной спирт, – промямлил я.
– Это не аргумент, – отрезал
шеф. – Сдавай билеты. И отве-
тишь за свою безответствен-
ность по всей строгости револю-
ционного времени.
Гена пил.
Он был лёгкий человек. Но
пил тяжело. Пропал по пьяни.
Мне влепили выговор.
Шеф долго читал жёсткие
нотации об ответственности
журналиста. Гена зловеще, как
воплощённая ответственность,
фигурировал за дверью.
Ночью этот демон снова
ввалился в мою холостяцкую
дверь. У него, что ли, открылся
склад ночного спирта?
СТ. ИОССЕР
Это сейчас он государствен-
ный лауреат, почтенный мэтр и
Григорий Михайлович – лучший
переводчик Донна, Перси Беси
Шелли, Китса.
А тогда – просто Гриша, ядер-
ный физик, пишущий принципи-
ально простые стихи.
Помнит ли международного
уровня яйцеголовый авторитет,
высоколобый эстет о своём кре-
стьянско-уличном происхожде-
нии? Он, кстати, воспел ли вели-
кую станцию Перловку?
Впрочем, да…
…жгут костры на Крестьян-
ской.
Улица Крестьянская. Станция
Перловка.
Я поехал в Москву из поляр-
ной салехардской глухомани, а
Гриша приютил меня у своих ро-
дителей в Перловке. Пятнадцать
минут от Ярославского вокзала.
Не на знаменитые Петушки ли то
направление?
Уж не знаю, по каким причи-
нам Светлана Иосифовна прони-
клась ко мне кулинарным при-
страстием, но потчевала своими
постряпушками и разносолами с
истребительной силой.
Это она собрала в холщовый
мешочек и навязала в дорогу
дальнюю с грядки помидорчики,
огурчики, редисочку, лучок. И
хотя у меня на обратную дорогу
оставался – на трое суток – рубль
с мелочью, я пижонски отказы-
вался. Но она непререкаемо всу-
чила увесистый сидорок. У меня
было всё рассчитано. Но – ровно
на три дня. Рубль и мелочь я про-
пивал на железнодорожные чаи,
хлебушек, а баловал себя огур-
чиками и свежей овощью с гря-
док Гришиной мамы.
У меня было всё честно
рассчитано.
Но не доезжая до Инты, перед
станцией Иоссер наш локомотив
начал снижать ход, а потом и во-
обще остановился. Час, два. Сто-
им в голом приполярном – Коми