разноцветной плиткой, немного потемневший, конечно, за долгие годы, поблек, но все еще сохранял сочность и некую геометрическую логичность, и буквально через пару секунд у ушастого зверя начинало рябить в глазах и появлялись признаки морской болезни. Ну точно, как от созерцания настоящей водной стихии. Клотильда быстро отворачивалась и возвращалась в свой маленький, но привычный мир растений и всякой ползающей живности, жуков и разных козявочек.
Небольшим диссонансом во всей этой картине была сама кадка, которая, наверное, была цветочным горшком, но из-за её огромных размеров уместней было называть её кадкой. Она была, действительно, гигантской, у основания- какой-то кубовидной формы, а кверху же она начинала немного выгибать линии и пыталась округлиться, но резкий срез верха останавливал этот порыв. Кадка была бело-синего цвета с большим количеством мифических драконов по ее толстым бокам и с какими-то как будто выплывшими из китайских легенд рыбами и экзотическими цветами. Толстый фаянс был, наверное, слишком залит глазурью, и иногда кадка уже начинала напоминать Кристине некий огромный праздничный леденец, однажды она даже лизнула кадку в надежде, что блестящая глазурь на самом деле была сахарная.
Когда Кристин была еще маленькая, это примерно полгода тому назад, она иногда часами сидела и рассматривала рисунки по бокам кадки. Они вдруг оживали, вернее, все ее мифические персонажи, и Кристин начинала видеть, как они двигаются, как разговаривают, какие интриги происходят между ними. Драконы, например, хотели захватить мир цветов, а волшебные рыбы, толстенькие с выпученными глазками, оказались волшебными и очень непростыми, они могли побеждать драконов, выпуская из пухлых ротиков упругие струи воды, и защищать цветы. Вода как среда обитания им была не нужна, вертикально, быстро вибрируя плавниками, как крыльями, они парили в воздухе между цветов, которые в благодарность за освобождение от драконов наполняли всё вокруг благоуханным ароматом. В такие счастливые минуты радости и благоденствия, наступавшего в полусказочном фаянсовом мире, Кристин вдруг ощущала в груди теплое детское счастье, которое, как маленький котенок, сворачивалась там калачиком и начинало мурлыкать.
Единственное, что немного портило внешний вид кадки, был скол на самой верхушке, прямо на толстом крае, который обнажал под собой белую, хрупкую суть фаянсового исполина. Скол был противный, пугающий саму Кристин, как шрам на лице человека, и поэтому ей постоянно приходилось следить за тем, чтобы её пушистая сестра случайно не поранилась об острый край. У нее даже уже вошло в привычку через каждые два-три стежка поднимать голову и смотреть за Клотильдой. Иногда, когда та ещё только приближалась к злополучному краю, девочка сурово сдвигала бровки и, погрозив пальчиком зверьку, говорила:- А ну, Клотильда! Я сколько раз говорила, туда нельзя! Когда же зайчонок разворачивался и прыгал в другую сторону, она спокойно вздыхала и, опустив глаза, снова принималась за рукоделие, чтобы ровно через три стежка опять взглянуть на Клотильду. В жизни всё хорошо не может быть, так говорил папа, да она это и сама понимала, ведь не маленькая же.
Размяв лапки и сделав достаточно большое количество кругов в кадке, Клотильда начинала уже более медленно и основательно, с неподдельным интересом, изучать содержимое своего островка. Тут были и какие-то желтые цветочки, и всякая разная травка, конечно, не очень на вкус, но так ничего, если долго пожевать, витамины, опять же. Разная живность, божьи коровки и муравьи, и даже тля, лазила по стволу основной достопримечательности кадки, деревца, да и сама земля в кадке многого стоила. « Не то что эта гладкая неживая поверхность в квартире, на которой все время разъезжаются лапки »,- думала Клотильда, быстро работая передними конечностями, с удовольствием копая мягкую, пряную землю.
Когда ушастая любимица проявляла чересчур много усердия и начинала разбрасывать комочки земли по сторонам, Кристин, откладывая в сторону рукоделье, качала головой, как когда-то делала её бабушка, наблюдая за баловством самой Кристин. Она степенно и медленно шла на кухню за совком
90