СТРАНА НА КАРТЕ
май-июнь, 2013
После того, как Les Champs Elysées
уперлись в площадь с двойным названи-
ем – Charles de Gaulle-Etoile, Армин со-
вершил круг почёта, объехав стоящую в
центре Триумфальную арку – символ всех
побед Франции над иноземцами. Между
делом: в перечень этих побед, числом бо-
лее сотни, входит не только Ватерлоо, но и
Бородино. Однако как ни крути, а русские
казаки с гиканьем проскакали сквозь кон-
туры арки, и это был их триумф.
…Этуаль – звезда с двенадцатью луча-
ми-авеню. Радиальное построение улиц, с
одной стороны, упрощает их нахождение,
но чаще тормозит: иногда соседняя авеню
оказывается с четверной полосой препят-
ствий в виде второстепенных паутинных
улочек.
Нам повезло. Приютивший нас дом был
расположен во всеохватном географиче-
ском великолепии Парижа – его угол при-
надлежит одновременно Avenue Marceau
и Rue de Bassano. Окна гостиной, кабинета
и южной спальни вместе с опоясывающим
балкончиком выходят на улочку Колумба,
а задворки глядят на улицу Магеллана. В
общем, алмазная россыпь великих имён
из разных срезов человечьих цивилиза-
ций идёт в зачет Парижу с его амбициями
слыть столицей Старого Света. А уж для
склеротика как хорошо – ассоциации так
и накатывают, становясь надёжными за-
тычками дырявой памяти.
После короткого отдыха мы отправи-
лись в Musée d'Orsay – благо, это недале-
ко. Дойдя до площадки перед входом в
храм искусства, мы очутились среди груп-
пы роскошных анимэ – скульптур живот-
ных. Лошадь, опрокинув боро-
ну, галопировала прочь от
принудительного тру-
да, слонёнок, запу-
тавшийся в
силке, трубил в хобот, а обе-
зьяна торжествовала. Но бо-
лее всего оглушил носорог,
взобравшийся на пригорок и
воинственно обозревающий
принадлежащие только ему
окрестности. Это было во-
площение всего носорожье-
го в одной фигуре. Я даже с
ними сроднился - и с масте-
ром, и с его героем. Через
минут пятнадцать мы чинно
прошли внутрь музея и дви-
нулись левым коридором.
Как только дошли до стены
Винсента, я снова прикле-
ился, как муха к липучке. Не
могу сказать, что не видел
Ван Гога в оригинале или
слишком в него влюблён. В
Пушкинском музее прилич-
ный Ван Гог, да и среди им-
прессионистов скорее Клод
Моне мой кумир, но здесь… я
опять влип.
Репродукции
полотен
Винсента также далеки от его
подлинников, как рыбные
консервы от живой рыбы,
и это вовсе не потому, что
нельзя законсервировать ис-
кусство. Например, работа
Сандро Боттичелли «Рожде-
ние Венеры» в подлиннике
меня совершенно разоча-
ровала. Любая плохонькая
репродукция более отчётливо передаёт
представление об этом шедевре, чем съе-
денная временем, отгороженная от зрите-
ля толстым бли-
кующим стеклом ра-
бота с пожух-
лыми
кра-
сками в гале-
рее Уффици.
Как и дру-
гой – уже
в Лувре –
прослав-
л е н -
ный шедевр «Джоконда» недосягаемого
титана всех времён и народов Леонардо.
Когда сквозь толпу прорвёшься к поруч-
ню, чтоб не заслоняли чужие спины, голо-
вы и плечи, и с десятиметрового расстоя-
ния увидишь за бронебойным стеклом ту-
склое пятно, в котором едва угадываешь
знакомый абрис, разглядишь трупный
цвет лица «третьей дамы Лувра»… и, кро-
ме досады, ничего не остаётся.
Великим произведениям искусства, не
менее чем неправильные условия хране-
ния, очень вредят их «раскрученность»,