рассказ

он для себя задумал. Чтобы,

да тонкости всякие узнать.

А все свободное от трудов праведных время отдавал он двум главным страстям своей жизни: спорту и женщинам. Вот и разрывался между фитнесс-клубами и спальнями.

Тут как раз и дочка с тетенькой подоспели. На какую-то недельку Богомилу вдруг показалось, что, может быть, все еще срастется. Может быть стерпится, а потом, как следствие, и слюбится. Ради дочери он готов был перетерпеть многое. Но его жизнь как-то очень резво стала переворачиваться с ног на голову. Скандал шел за скандалом, как лавины в песне этого русского барда … Из его жизни потоком исчезали любимые привычные вещи и на их место приходило что-то совершенно ему чуждое. Создавалось впечатление, что некто очень умный там, в Болгарии, напутствовал ее:

– Ты должна сразу ему показать, кто в доме хозяин. Ничего. Дочь любит – никуда не денется.

Дальше – больше. Почти каждый день он открывал для себя, что все его маленькие секреты и привычки становятся достоянием общественности. Причем, разукрашенные изрядной долей женской фантазии. Иногда он с удивлением узнавал, что уже, оказывается, выразил свое мнение по каким-то там мелочам. А когда жена нелицеприятно высказывалась о людях, которых никогда в жизни не видела, то все думали, что это исходит от него. Он начал терять друзей.

С дочерью тоже не особенно ладилось. Сначала все складывалось прекрасно. Богомил был счастлив. Но тетенька довольно быстро осознала, что так можно и влияние потерять: более яркий папа весело оттягивал на себя внимание ребенка. Так чего ж стесняться – расскажем, какой он мерзавец и дело с концом.

Тем более, что ведь и есть, что рассказать. Болгарская община Атланты достаточно тесна, и добрые люди заботливо поведали ей о его приключениях.

– Как ты мог? – кричала она ему.– Здесь … по бабам … Когда твоя дочь так ждала тебя там?

Он не стал рассказывать ей, что о ее страстности тоже наслышан. Просто сказал себе, что все по тем же иммиграционным законам, он должен вынести этот кошмар в течение трех лет. Он был готов перетерпеть. Тем более, что женщина, которая недавно появилась в его жизни, все понимала и была согласна немного подождать.

* * * Войдя в зал, Богомил решительно направился к столику бедно одетого господина.

По пути он заготовил несколько решительных фраз, способных остудить любого, кто посмеет вмешаться в его разговор. Но посетитель чуть наклонился ему навстречу, улыбнулся и сказал:

– Вы самолично принесли мою карточку. Как это мило с вашей стороны. Не стоило так беспокоиться. Давайте я подпишу. Гарантирую хорошие чаевые вашему парню – он был на высоте.

Но сбить Богомила с мысли было не такто просто. И не такое видывали.

– Сэр, – официальным тоном сказал он, – откуда у вас эта карточка?

Незнакомец удивленно посмотрел на него.

– Вы хотите, чтобы я рассказал вам весь процесс? Может быть, не сейчас? Богомил молчал. – Ну, хорошо, – продолжал посетитель, – слушайте. Сначала я получил по почте предложение. Заполнил документы …

– Не паясничайте, мистер, – взорвался менеджер.– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Это не ваша карточка. Где вы ее взяли?

– Не понимаю о чем вы говорите. Что значит – не моя карточка? Спросите вашего официанта, он прекрасно видел, как я положил ее вместе со счетом. Хотя, дайте-ка взглянуть … Может быть произошла какая-нибудь путаница?

Он приоткрыл папку, взял « Американ Экспресс », поднес ее к глазам.

– Все точно. Это моя. В ней что-нибудь не так? Там должно быть достаточно денег, чтобы расплатиться за обед.

– Сэр, – внушительно сказал менеджер, – я настоятельно прошу вас показать мне свои документы. В противном случае, я немедленно вызываю полицию.

– Вы это уже делали сегодня. Даже, если мне не изменяет память, два раза. И мои документы проверялись. Вы же слышали – они в порядке.

– Я хотел бы сравнить ваши документы с вашей кредитной картой!

– Все! Я не могу больше этого слышать, – раздался голос с соседнего столика.– С какой стати вы сегодня постоянно третируете этого человека? Этот нахал все-таки вмешался в разговор.

– Не могли бы вы сесть на свое место, сэр? – сказал Богомил.– Вы мешаете мне работать.

– Вы не работаете – вы издеваетесь над посетителем! Вы испортили вечер человеку, который просто зашел к вам пообедать. Вы его оскорбляли, вызывали полицию, а теперь унижаете его своим недоверием. Значит так. Я – адвокат. И я бы хотел, чтобы ты, приятель, возбудил иск против этого ресторана. Такое унижение прощать нельзя. Они должны быть наказаны вместе с их позолотой, бархатом и снобизмом. Ты согласен? – Я не думал об этом … – Тут и думать нечего. Вот моя визитка – позвони завтра, договоримся о деталях. Тут в разговор встрял Богомил. – Да, но пока вы еще не договорились о деталях, – передразнил он, – я все-таки хотел бы увидеть ваши документы, сэр.

– Да покажи ты им, наконец, свои документы. Я уверен, что там все в порядке. Не волнуйся – это унижение обойдется им еще в полмиллиона баксов.

Человек залез в свой потертый пиджак, достал не менее потертый бумажник и протянул удостоверение Богомилу. Тот просмотрел документы, сравнил их с кредиткой и смущенно вернул владельцу.

– Извините, сэр …

* * *

Иск против сети ресторанов « Меркурий » о нарушении гражданских прав и свобод, унижении человека и неуважительном отношении к клиенту был подан уже через несколько недель. Сумма искового заявления – 2 миллиона долларов. Дело было передано на рассмотрение коллегии присяжных.

Не будем утомлять уже и без того измученного читателя юридическими подробностями процесса. Приведем лишь несколько выдержек стенограммы допроса свидетелей, из которых видно, что прекрасно одетый господин, случайно оказавшийся адвокатом, был настоящим мастером своего дела. – Представьтесь, пожалуйста. – Меня зовут Богомил Пеев. – И работаете вы … – Я менеджер в ресторане « Меркурий ». – И что входит в ваши обязанности?

– Я наблюдаю за работой официантов, кухни … Организовываю своевременную доставку продуктов … Слежу за порядком в зале. Знаете, всего и не перечислишь.

– Господин Пеев, не припомните, когда вы впервые увидели моего клиента?

– Это было 24 октября. Около четырех часов вечера. Он вошел в ресторан и попросил провести его к столику.

– Что вы, конечно, с удовольствием и сделали.

– Нет. Я не мог этого сделать, поскольку он нарушал правила нашего ресторана. – В чем это выражалось? – Он был неподобающим образом одет. – Что именно вы называете « неподобающим образом »?

– Ну … понимаете … его пиджак, брюки, галстук были не совсем … свежими … – Простите, не понимаю. – Ну … его вид не совсем соответствовал уровню нашего ресторана.

– Не соответствовал уровню вашего ресторана. Понятно. Насколько мне известно по условиям вашего дресс-кода посетитель должен быть в галстуке, пиджаке, брюках. Что именно нарушил мой клиент?

– Мне трудно это объяснить … К тому же он был небрит. С бородой …

– А вы с недоверием относитесь к людям с бородой? – Честно говоря, с некоторых пор – да. – Очень остроумно. Так все же. Что именно нарушил этот человек? – Я же сказал, мне трудно это объяснить. – Хорошо. Давайте попробуем на примере. Посмотрите на присяжного номер пять. На нем костюм, галстук … Мне отсюда не видно, но, думаю, есть и брюки. Вы бы допустили его в ресторан? – Не знаю, сэр. Не уверен. – А что в нем не так?.. Господин Пеев, почему вы молчите? Объясните, пожалуйста, присяжному, почему вы не пустили бы его в зал вашего ресторана.

– Ну … знаете … к нам приходят довольно богатые люди …

– Ах, богатые! Великолепно. И вы видите, что присяжный номер пять к ним не относится. Ладно … Скажите, это правда, что, узнав в моем клиенте выходца из России, вы произнесли фразу: « Сорок лет от вас житья не было, так и здесь достали »… Отвечайте. – Правда. – Не могли бы вы объяснить суду, что вы имели в виду?

– Вы, наверное, знаете историю. После войны они силой принесли в мою страну диктатуру. Их этот, с позволения сказать, социализм. И сорок лет мы жили в нищете и страхе.

– Скажите, господин Пеев, а какова была личная роль моего клиента в страданиях вашего народа? Почему вы опять молчите? – Мы в Болгарии не любим русских … – Не говорите, пожалуйста, за всю Болгарию. А может быть вы воспользовались своим служебным положением, чтобы не накормить человека из-за его национальности? – Это не так … – Боюсь, что это как раз так. Вернее, и это среди прочего. Больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь.

– Господин Мартинес, где вы находились 24 октября около 5 часов вечера?

– Мы с моим напарником заскочили перекусить в « Арбисс ». Тут последовал вызов. Оператор сказала, что какое-то происшествие в ресторане « Меркурий ». Мы поехали туда.

– Она не сказала вам, что именно произошло?

– Нет, но сказала, что, видимо, что-то очень серьезное, поскольку менеджер не на шутку взволнован и звонил уже два раза.

– И что вы увидели по прибытии? Драку, перестрелку, ограбление …

– Нет. Ничего этого не было. Все было тихо. Вот этот господин спокойно сидел на диванчике, а менеджер требовал, чтобы мы вывели его на улицу. – Он как-то мотивировал свою просьбу? – Да он говорил, что его внешний вид не соответствовал уровню ресторана. Я не очень понимаю, что он имел в виду.

– Я вам как-нибудь на досуге объясню … И каковы были ваши действия?

– Мой напарник … офицер Фолкнер … он неделю назад был ранен, сейчас в госпитале … Так вот он проверил у этого господина документы. Они были в порядке и мы уже хотели уйти. – Так почему не ушли? – Вы же сами все видели. Извините … Менеджер пригрозил позвонить нашему начальству. Мы не хотели неприятностей … – И тогда?.. – Тогда мы решили силой вывести этого человека из ресторана.

– То есть, только потому, что господин Пеев пригрозил позвонить вашему начальству, вы были готовы силой выдворить законопослушного, абсолютно невиновного человека, гражданина Соединенных Штатов на улицу? – Я делал свою работу, сэр. – Вы называете это делать свою работу? – У нас есть и другие обязанности. Я уже говорил, мой напарник ранен и лежит в госпитале.

– Сочувствую. Но это не имеет отношения к нашему делу. Что было потом?

– Потом … после того, как вы начали нас снимать … мы все же предложили менеджеру покормить этого господина. – Он согласился? – Он сказал, что у того не хватит денег даже на кофе в этом ресторане. Но это была уже не наша забота, и мы ушли. – Вы хотите что-нибудь еще добавить? – Нет, сэр. Разве только то, что считаю поведение этого менеджера оскорбительным.

– Мистер Хьюит, вы являетесь старшим партнером юридической конторы « Хьюит, Уильямс и Терри ». Это так?

– Да, это соответствует действительности.

– И в каких взаимоотношениях состоит ваша контора с сетью ресторанов « Меркурий »?

– Мы осуществляем общее руководство сетью в регионе. Сюда входят рестораны в Атланте, Майами, Чарльстоне, Тампе и Бирмингеме.

– И в чем заключается это « общее руководство »?

– Подбор менеджмента, периодическая проверка финансовой отчетности, при необходимости оказание юридической помощи.

– Понятно. Скажите, как часто вы общаетесь с персоналом этих ресторанов?

– Крайне редко. Они занимают весьма незначительное место в нашей практике.

– Но все же официально вы являетесь их руководителем?

– В известном смысле – да. По договору с их владельцем.

– Если ваше общение происходит, как вы сказали, крайне редко, значит вы помните звонок менеджера атлантского ресторана 24 октября?

– Я не помню, было ли это в октябре. Но как-то раз он позвонил, сказал, что в ресторан рвется плохо одетый бродяга. Спрашивал, что ему делать.

– И что вы ему посоветовали?

32

7( 167) июль 2017

www. russiantown. com