детская психология |
||||
|
– А давно это было?
– Ужасно давно. Когда еще тебя не было, городов не было, даже … даже … даже … Ух, вот неуклюжие слова!( Знакомые мучения. Точно знаешь, что хочешь сказать, но нужное слово куда-то спряталось. Разница: взрослый винит в этом свои мозги, а ребенку кажется, что это слова виноваты.) – даже … эх … Сейчас я вспомню, чего не было … Даже « Титаника » не было!
–?!( Понятия не имею, откуда у него в голове « Титаник »; фильма он не видел.)
– Да! Даже « Авроры » не было! Даже юнги Биля не было! Даже Кошки Мэри не было! Вот как давно. Давным-давно! – А я уже был? – Не-ет, давно не был. – А ты уже был? – Да. – И на Джомолунгму залез? – Да. И мама моя тоже была. – Где?! – Там, где я залез на Джомолунгму.
Со мной. – Ты с ней залез на Джомолунгму? – Угу. Она сыпала песок, чтобы я так не скользил. – А меня не было?( Все никак не могу смириться со своим отсутствием.) – Да. – А мама была? – Да. – Какая мама? – Наша. Мама Таня. – А я почему не был? – Ну-у-у … Тебя еще не создал Бог.( Опять он меня обыграл. В ответ на мои домогательства отправил с вопросами к Богу. Переадресация.)
– А ты чего-то рассказывал о звездах. – Да. Я их взял и тебе принес. – Звезды с неба? – Да. – Много? – Да. – А светятся? – У-у-у-у-у – такие! Ты не представляешь, какие они. Горячущие! – Яркие? – Да! Горячущии-и-и-и-и-и! Могли бы мои варежки сгореть, так что я их … – И ты мне звезды принес? – Да. Могли варежки мои сгореть.( Не думал я, что сберечь варежки так важно для него.)
– Ты мне звезды принес, а что ж ты говоришь, что меня еще не было? Кряхтение, пыхтение. – Ну, когда тебя создал Бог, тогда уж мама их тебе и передала.
* * *
Через год он продвинулся гораздо дальше. – Папа, ты меня любишь? – Очень! – До Бога? – Да.
|
– А выше?
За месяц до этого ночного разговора( а все беседы такого рода идут на грани засыпания; днем-то некогда) мы читали книжку про крольчонка и его папу. Крольчонок растопыривал лапки и говорил: « Вот как я тебя люблю!». На что кролик растопыривал свои лапищи: « А я вот как тебя люблю!» – « Ух ты! А я тебя люблю вот как высоко!» – и крольчонок подпрыгнул изо всех сил. « А я вот как тебя люблю!» – и папаша сиганул метра на два в высоту … Так они с любовью мерялись любовью.
Сашке это понравилось. Началось состязание: а я тебя до горизонта! а я тебя до неба! а я до Луны … И вот ночь. – До Бога? – Да. – А выше? – А выше ничего нет. Даже пространства нет. – А что там? – Не знаю, Сашка. Тьма, может быть … Долго кряхтит, пыхтит. – Если там нет пространства, то куда же помещается тьма?
Может, это родительское, но мне кажется, что вопрос сформулирован на уровне Ньютона или Спинозы.
* * * И вот живет-поживает такой человек. А за окном совсем другой мир.
« Преступник не шутил. Он веревками скрутил ноги и руки жертвы( имя по этическим причинам не сообщается), вонзил зубы в левую грудь, прокусил до сердца и стал сосать кровь ».
Имя бедной девушки слишком известно. Негодяя тоже знают миллионы. Эту жуткую историю глумливый и циничный репортер мог бы изложить в рифму: А злодей-то не шутит, Руки-ноги он жертве веревками крутит, Зубы в самое сердце вонзает И кровь у нее выпивает! Все еще не узнали? Замените одно слово: вместо « жертве » вставьте « мухе », и перед вами точная цитата из « Мухи- Цокотухи ». Ужастик. Десятки миллионов экземпляров под маркой « Стихи для детей », Корней Чуковский.
За рифмами он недалеко ходил. Даже не ходил, просто протягивал руку к книжной полке, к Пушкину: А орешки не простые – Все скорлупки золотые … У Чуковского получалось: А сапожки не простые – Все застежки золотые … С географией у Айболита тоже плохо. Пришла к нему лиса, которую укусила оса. Он ее полечил и срочно отправился в Африку, а в лицо ему ветер, и снег, и град: « Эй, Айболит, воротися назад! И упал Айболит, и лежит на снегу …»
На картинке зима, к старику из-за елки выбегают мохнатые волки, по колено в снегу, и совершенно непонятно,
|
как в такую погоду оса напала на лису.
Поэтическая вольность? Нет, настоящая вольность совсем не в том, чтобы путать. У Пушкина вольности куда больше, но он с гордостью сообщает, что в « Евгении Онегине » « время расчислено по календарю »!
* * * Жестокость сказок родом из прошлой жизни. Деревня; с детства визг свиньи, которую режут и радуются: еда!
Жестокость к животным у крестьян – форма бессознательной защиты. Будешь жалеть – будешь голодный. Жестокость – основа жизни( одна из основ).
И Бог жесток: топит, сжигает огнем и серой, Сам убивает и от других требует: убей. И ладно бы врага – сына!
Бог жесток, жизнь жестока … но процесс идет. Появился Бог-сын – любовь, милосердие – две тысячи лет назад. Всего две тысячи. Фольклор не успел переделаться.
Быт не успел переделаться.
Из всех детских книжек « Винни Пух » – единственный, где не врут, не мучают, не приказывают отрубить голову, не запихивают живьем в печку, не хохочут над обманутым, не рубят спящего на три части, чистый от всех этих сказочных прелестей, без которых даже Андерсен не смог обойтись.
Что ж, книжки соответствуют нашей жизни. А злодей-то не шутит … Зубы в самое сердце вонзает … Муха криком кричит, отбивается. А злодей молчит, ухмыляется. Не столько ест, сколько получает садистское удовольствие. Чикатило.
И дети, Танечка и Ванечка, соответствующие. Готовые к немотивированному убийству. Не успела акула высунуть голову( может, хотела сказать « здрасьте »), как они ее каблуком, кирпичом – забили насмерть, утонула.
И политики соответствующие, и правозащитники. Добрый доктор Айболит Бармалею говорит: – Ну послушайте, мой милый, Мой любезный Бармалей … Грустный ослик Иа-Иа, услышав такое, спросил бы: « И какой же из этого следует вывод?»
А такой, что Айболит давно и хорошо знаком с Бармалеем, и разговор этот у них не первый, и еще недавно они дружили(« мой милый, мой любезный »)… Меня смех душил – все время удерживал себя, чтобы не прочесть ребенку: Сергей Адамыч Айболит Президенту говорит: « Подождите, не бомбите Этих маленьких детей!» А теперь и финал « Айболита » стал замечательным: Приземлились в Ленинграде! А где же еще? Киев нам уже не мать, не брат, не сват, никто.
|
ХИТРОСТИ
Ночь. – Папа! Па-па!! –( Вхожу.) Чего? – Сядь, я тебе что-то важное скажу. –( Сажусь.) Ну? – Спой мне песенку, раз уж ты тут оказался.( Удовлетворенно похохатывает. Доволен, что заманил.)
* * * – Сашка, сходи-ка … – Я не Сашка, я лиса. – Лиса, сходи-ка позови … – У меня постельный режим.
ВЛАДЫКА МИРА
Смотрит в окно и повелевает: – Хочу гром! Послушно гремит гром. А ведь минуту назад сияло солнце. * * *
Ему два года. Гуляем. Рыба в пруду плещется, выпрыгивает, мошек, что ли, ловит. Сашка, показывая на взлетевшего карпа: – Не хочет в воде жить.
ВЛАДЕЛЕЦ ВЕЛИКОГО И МОГУЧЕГО
Русский язык ему подчиняется совершенно. Кричу ему в темноту( он уже лег спать): – Может, тебе хлебца дать? – Нет, папа. Я не голоден. Я жажден. * * *
Ему было четыре, когда после какой-то его разоблаченной хитрости я рассказал ему стишок( эпиграмму Бернса в переводе Маршака):
Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут! Они правдиво говорят, Что их владелец – плут. Ему понравилось, сразу запомнил, повторил мне. Но ему не терпелось и применить новое знание, и похвастаться. И он побежал к маме:
Нет, у нее не лживый взгляд,
Ее глаза не врут …
Я успел подумать: как же он вывернется? Ведь он перевел стишок в женский род и сейчас наткнется на необходимость переделать « владельца » во « владелицу », а это не лезет в размер. Но он даже не затормозил: … Они правдиво говорят, Что их владелка – плут! Прекрасное новое русское слово; по форме – безупречно, по размеру – точно. А то кругом какие-то бизнес-вумен, для русского уха – просто уродство. А они, оказывается, владелки, что звучит так же прекрасно, как давалки.
Александр МИНКИН
|
|
www. russiantown. com |
№ 6( 12) июль 2004 г. |
57 |
||