за свободный рынок.
Подобное убеждение о нетождественности подлинной
рыночной экономики и современной корпоратократии
Карсон называет «антикапитализм свободного рынка».
Другие леволибертарные рыночные анархисты не всегда
разделяют такую терминологию, хотя в целом для всего их
кружка свойственно разделение капитализма как статуса-
кво и свободного рынка как предпочитаемого ими идеала.
Впрочем, даже те либертарианцы, что разделяют
свободный рынок и капитализм, необязательно остаются
антикапиталистами — например, сотрудница Института
Мизеса Вэнди Макэлрой не считает эти термины
синонимами, относя свободный рынок к более общей
характеристике социально-экономической системы,
основанной на добровольных отношениях. Свободный
рынок, считает Макэлрой, необязательно порождает
капитализм, хотя сама Вэнди и считает именно капитализм
лучшей из альтернатив, что может предложить свободный
рынок.
Впрочем, если синтезирующий трудовую теорию
стоимости и австрийскую школу, а также взгляды
Прудона и Ротбарда Карсон выглядит слегка странновато
на фоне своих умеренных коллег по лево-рыночному
анархизму, то Мэттью Скьябарра и вовсе похож на
безумца. Мэттью Скьябарра известен как автор концепции
диалектического либертарианства, которое стремится
обосновать либертарианскую политическую программу с
помощью диалектического материализма — того самого,
существованием которого мы обязаны Карлу Марксу.
Скьябарра написал трилогию «Диалектика и Свобода»,
состоящую из книг «Маркс, Хайек и Утопия», «Айн Рэнд:
Русский радикал» и «Тотальная Свобода: К диалектическому
либертаринству».
В первой книге он сопоставляет взгляды своих главных
интеллектуальных кумиров: Фридриха Хайека и Карла
Маркса. Во второй доказывает, что глубоко уважаемая им
Айн Рэнд в действительности испытала большое влияние
на её взгляды русской религиозной философии начала
XX века. Наконец, в третьей он доказывает возможность
прихода к рыночному анархизму методами диалектического
материализма.
Истоки такого странного синтеза проследить несложно:
в разные периоды своего интеллектуального становления
Скьябарра был протеже как Мюррея Ротбарда, так и не
менее известного американского неомарксиста Бертела
Оллмана. Идея единства и борьбы противоположностей
нашла идеальное отражение в работах Скьябарры,
который видит в анархическом капитализме по рецепту
Ротбарда более последовательную реализацию диктатуры
пролетариата, чем тот неудачный аналог, строительство
которого в Советской России стоило десяток другой
миллионов загубленных жизней.
И важно заме тить, что Скьябарра не самый
большой аутсайдер. По его концепции диалектического
либертарианства относительно недавно даже выпускалась
антология эссе, где были представлены самые разные
авторы, работающие вместе с Мэттью на стыке
диалектической философии и анархизма свободного рынка.
Но вернёмся к либертарианству кровоточащего сердца.
Третьим направлением в рамках этой теории является т.н.
сильное либертарианство кровоточащего сердца. Здесь
также существует заметный разброс идеологических
предпочтений. Главным же сходством между его разными
представителями является особый взгляд на социальную
справедливость, которая считается одной из главных
ценностей либертарианской теории. Иными словами,
сильные либертарианцы кровоточащего сердца считают
защиту бедных в условиях свободного рынка не просто
приятным бонусом к аргументации либертаринства, а
важной и даже незаменимой деталью базовых принципов
движения.
Если совсем уж просто: либертарианство и свободный
рынок оправданы ровно настолько, насколько их
существование способствует благосостоянию наименее
защищённых слоёв общества. Здесь речь не просто уже
о расстановке акцентов при подборе аргументов или
46
разных прогнозах касательно реализации свободно-
рыночной программы. Здесь речь уже касается того, что
концептуальный минимум классического либертарианства
нуждается в заметной доработке.
В упомянутой выше работе Эрика Мака и Джеральда
Гауса приводится три возможных основания, которые
используют сильные левые либертарианцы для расширения
своей философии в сторону социальной справедливости.
Это 1) более эгалитарный взгляд на перераспределение
природных ресурсов, 2) расширение понятия негативной
свободы и 3) расширение понятия нанесённого ущерба.
Первое и третье перекликаются друг с другом, а потому
начнём со второго.
Сторонниками расширения понятия негативной
свободы из числа различных левых либертарианцев
являются Филипп Ван Парийс и Джеймс Стерба. Они оба
критикуют классические представления либертарианцев
о негативной свободе на том основании, что её
последовательная реализация невозможна без некоторой
доли позитивной свободы, которая бы предполагала
поддержку государством некоторой формы соцобеспечения
всех нуждающихся, которые в условиях более свободного
рынка не имели бы средств к существованию и реализации
своей негативной свободы.
Мак и Гаус отвергают доводы Ван Парийса и Стербы,
показывая что с точки зрения последовательного
либертарианца нет причин полагать такое расширение
трактовки свободы оправданным. Мэтт Зволински, с
другой стороны, приводит и такие доводы, которые
позволяют счесть сторонником аналогичного аргумента
даже Фридриха Хайека.
В своём известном эссе, посвящённом безусловному
основному доходу и отношению к нему Хайека, Зволински
видит основу для поддержки Хайеком БОД именно в
аналогичном расширении понятия негативной свободы.
В условиях отсутствия таковой системы социального
страхования малоимущие действительно лишаются
негативной свободы, будучи вынужденными мириться
не со сказочной марксистской, но с вполне реальной
эксплуатацией своего труда. БОД даёт людям возможность
сохранять некоторый минимум свободы даже в условиях,
когда человек лишается средств к существованию и других
альтернатив.
Эти доводы часто приводятся против либертарианцев
левыми и, как считают Зволински и Ван Парийс,
либертарианцам нечем ответить, кроме как своими
моральными аксиомами. Потому задача либертарианства
не в том, чтобы изобрести некоторый универсальный
ответ на такие контрдоводы против свободного рынка,
а в том, чтобы примирить сам свободный рынок с
системой, позволяющей государству обеспечивать всем
некоторый минимум негативной свободы и защиты от
ненасильственной эксплуатации.
Эгалитарная оценка прав собственности на природные
ресурсы и расширение трактовки нанесения ущерба, в
свою очередь, основаны на более классическом понимании
негативной свободы, как то подмечают Мак и Гаус. В случае
с первой предполагается, что природные ресурсы не могут
в полной мере быть объектами частной собственности
отдельных лиц, а потому требуют некоторой формы равного
перераспределения этих прав. Это перекликается с мнением
сторонников расширительной трактовки нанесения ущерба.
Они считают, что отчуждение ничейной собственности или
вовлечение бедных в экономические отношения в условиях
капитализма являются нанесением им ущерба, требующего
компенсации.
В сущности, речь идёт о том, чтобы найти моральные
основания для создания некоторых механизмов
перераспределения дохода, не ущемляющих свободу
рынка и соответствующих представлениям большинства
либертарианцев о справедливости. Причём оба аргумента
в пользу расширения либертарианства влево не являются
какими-то новомодными изобретениями — они были
позаимствованы из самых ранних либертарианских
наработок.
Первым человеком, который совместил идеалы