чтобы пропажа была видна, чтобы можно было заметить,
что чего-то не хватает? Это единственный путь, так как
«я» есть всегда, и шанса избежать слепости, вызванной
привычностью, нет.
Что если психические расстройства и в частности
шизофрения — это «векторы», по которым развивается
разумность, а восприятие шизофреников и речь больных
шизофазией — это просто менее распространенный вид
безумия («разумности») либо даже более высокий уровень
разумности — что знает об истине шизофреник и говорит
больной шизофазией, чего пока не видят «нормальные»
люди? Тут стоит еще раз вспомнить про речь.
Для тех, кто не мог получить нужный опыт сумасшествия
и наркотических трипов напрямую, дорогу к самоосознанию
открывала речь — через рассказы шаманов. Правда,
почти наверняка этот путь был связан с значительными
искажениями изначальных идей (не поэтому ли в истории
интерпретаторы всегда показываются как те, кто извращает
идеи «пророков»?). Так и появлялись первые мифы и
религии. Можно возразить этому: «а остальные их конечно
же поняли, без сознания-то!». Но с чего-то все должно
было начаться (нет курицы или яйца в проблеме «что было
первым», есть отношения, есть что-то перетекающее, нет
чёткого перехода «нет сознания — есть сознание», как
«рубеж» есть только о-сознание, а предпосылки для него,
для понимания уже были, потому что была речь, был общий
опыт и был большой кошелек Миллера), и триггером мог
быть именно опыт измененного сознания. Предпосылки
были иными, да, но триггером могла быть любая ситуация,
радикально меняющая картину мира, главное — должен
был быть контраст, создающий «бинокулярность», дающий
опыт нескольких точек «обзора» и открывающий людям
«объемность мира». Можно сказать, что для животных мир
как бы «двухмерный», а для нас — «трёхмерный» в плане
памяти. Животное не сможет удержать одновременно в
памяти 2 своих состояния, а человек — сможет. Животное
не запомнит, что оно шизофреник, человек — запомнит.
Еще можно вспомнить один интересный момент, что-то
вроде закономерности: люди со стабильной жизнью как
будто менее осознают мир и себя.
Наркомания могла быть спусковым крючком, через
описание ощущений или их выражение + обезьянка
видит — обезьянка делает. Раньше ведь существовали
разнообразные ритуалы посвящения, массовые пляски
с шаманом во главе и т.п. Мб через это и пошло развитие
сознания — через первые ритуалы. В племенах подобные
ритуалы сопровождаются употреблением всяких "зелий"
или каких-нибудь «трубок мира». А уж про алкоголь и
говорить нечего. Можно представить себе, как какой-
нибудь древний человек наелся грибов или забродивших
фруктов. Почувствовал блаженство, были видения, ему
явилось какое-то ужасное, но прекрасное существо,
которое что-то говорило (а это был просто ягуар, который
на него порычал). Человек выжил (выжил, потому что
реагировал странно, поэтому ягуар не воспринял его
как добычу). И этот человек — социальное существо, он
подумал, что и другим должен это показать, приобщить.
И вот его уже считают правой рукой какого-то неведомого
могущественного предводителя ягуаров, наделенного
разумом. Так могла появится первая религия — тотемизм (а
из религии/теологии растет философия, из философии —
наука). А в зависимости от того, кого человек увидел: орла,
оленя, волка или вообще горящий куст — формировался
тотем. Яблоки же и прочая «манна небесная» в мифах могла
стать чем-то сокровенным, потому что шаманы хотели
сохранить источник блаженства для себя и придумали
всякие истории про то, что трогать наркотики шаманов
(забродившие яблоки) — очень плохо, боги накажут.
Вероятно, помимо всего вышеописанного, были важны
также и сны и возросшая способность их запоминать. Что-
то важное связано с отличием сна от бодрствования. Во
сне мир тоже как бы двухмерный, в том плане, что ты не
можешь его вспомнить чаще всего. Но эта двухмерность
замечается именно в моменты, когда при пробуждении
ты все же что-то вспоминаешь, то есть, когда появляется
еще одно «измерение». Во сне ты полностью растворен
в происходящем, нет той части тебя, которая «над». Мб
именно в этом суть восприятия у животных. Но при этом
воспоминания могут быть и при растворенности в мире,
но как-то иначе. Нужно понять, чем мета-я отличается от
простого вспоминания. Может быть, дело в намеренности?
А намеренность — это как бы вспоминание вспоминания
(или фантазирование фантазирования). Но это уже тема
для отдельной статьи.
11