юродных братьев, замечательного папочки. А мама как будто уехала, и её нужно просто подождать.

А потом я выросла. Круг моего обитания расширился, я могла самостоятельно постигать географию небольшого посёлка. И встречаться с людьми. Совершенно незнакомыми. Только не для них. Многие окликали меня маминым именем, затем удивлялись сходству, и всегда рассказывали, каким прекрасным человеком была моя мама. Иные просто качали головами и сочувственно произносили ненавистное « Сиротка …»

К 12 годам я научилась защищаться, дерзко отвечая, что у меня есть мама, и никакая я не сиротка – папа через год после маминой смерти женился. Далее следовало ещё более отвратительное слово « Неродная ». « Родная!» – выкрикивала я и убегала.

А в глубины моего неокрепшего организма уже внедрился мерзкий скользкий червяк и точил его изнутри: « Ты – сирота. Твоя мама умерла. Ты – неродная. Ты – чужая. Ты – плохая …»

О маминой смерти в нашей семье не говорили. Потому ни с кем я не могла обсудить и поступающие извне новые сведения, и свои детские переживания. И лишь когда папа напивался( а случалось это довольно часто), он усаживал меня напротив себя и рассказывал о маме. Я боялась этих разговоров, стыдилась их. Мне казалось, таким образом я предаю мою новую маму, – и … хотела слушать. Как бусинки, я нанизывала крупицы знаний о маме на ниточки своих чувств – и обвиняла себя в том, что сама живу, а её нет.

А потом снесли кладбище, где покоилась мама. Её прах можно было перенести в другое место, но по каким-то причинам папа не стал этого делать. Позже он объяснил, что не хотел тревожить её. Я и сейчас помню, как дикая волна вины

накатила на меня, а в висках стучало одно: « Это я виновата! Я не настояла, я не потребовала! Я должна была это сделать!»

Но окончательно прибила, придавила меня информация одной из тётушек о том, как умерла моя мама. Она болела скрытой формой туберкулёза. Она могла прожить ещё очень долго, если бы, если бы …

Мама очень хотела второго ребёнка. Скорее для меня, чем для себя. Она выросла в большой семье и очень ценила хорошие отношения со своими братьями и сёстрами. Она очень хотела, чтобы рядом со мной всегда были родные люди. Запреты докторов не подействовали. Беременность спровоцировала активность смертельной палочки. Мама умерла с ребёнком под сердцем.

Мозаика выстроилась, последний мазок завершил картину.

« Если бы не я, она бы жила! Я во всём виновата! Я плохая! Что я могу сделать?!» Так, или приблизительно так, вьюжились мысли в моей голове.

Дальше моя жизнь строилась по такой схеме: успешное развитие – вершина – крах. Это касалось всех сторон моего бытия, будь то профессиональная деятельность, карьера, романы, несколько неудавшихся браков, ремонт квартиры, путешествия, выпечка пирожков …

Я ЖИЛА ВМЕСТО МАМЫ. Чем ещё я могла искупить вину? Что больше могла сделать для неё, как не отдать свою жизнь?

Я стремилась быть успешной – ведь такой была моя мама. Я созидала, ваяла, творила что-то новое – ведь мама хотела ребёнка. Я готова была явить миру своё детище – и всё разрушала. Ведь мама умерла, она не успела родить. И если я закончу своё дело, это уже будет не она, а я – дрянь и тварь, я не имею права на жизнь, не имею права на успех. Это мама, моя мама

должна жить. И я из последних сил поднималась из руин, устремляясь в новый полёт.

Но всё это о себе я узнала лишь недавно, несколько лет назад, когда вероятность встречи с мамой где-то в поднебесье стала максимальной. И вот тогда мне захотелось жить. Вцепиться зубами, охватить руками, упереться ногами в эту прекрасную штуку – ЖИЗНЬ.

Что изменилось?

Выпрямился позвоночник.( Сколиоз настолько искривил спину, и только овечий вес уберёг меня от перелома тела). Увеличилась грудь. Стали пышнее волосы. Я успешно завершила несколько проектов. Меня любят мужчины, хотя для этого я ничего не делаю. Один из них недавно высказал интересную мысль: « Ты у меня одна. Мне очень хочется, чтобы ты стала и последней ».

Пирожки, тортики, булочки я послала к черту, и тесто предпочитаю в виде готовой продукции.

Я поняла, что я – это я, а мама – это мама. Она сделала свой выбор, и я уважаю его. Я склоняю голову перед её смелостью вступить в гонку со смертью, но сейчас живу так, как того хочу сама.

А ещё хочется, чтобы мой сын не жил вместо меня. Хотя нет, вряд ли это случится. Ведь он – мальчик, мужчина, и сценарий отца, его отца, более вероятен в хитросплетении судеб …

Лентой Мебиуса извивается моя жизнь. Я знаю, что и через пятьдесят миллионов лет солнце появится именно в том месте, где я наблюдаю его с высоты третьего этажа, а в конце дня всё так же плюхнется в речку …

… Муж вчера вернулся из Вильнюса и уже завтра улетает опять. Сегодня выходной, но я встала

пораньше, чтобы расправиться с бытовыми хлопотами и затем принадлежать только ему.

В дудку протрубил мусорщик. Я быстренько накинула Сережину куртку, схватила ведро и выскочила на улицу. От холода свободную руку спрятала в карман и нащупала какую-то бумажку. Вытащила. Оказалось письмо. Этические нормы тут же были попраны вероломным любопытством. Автор явно не ладил с орфографией и пунктуацией, о стилистике имел смутное представление. Но не от этого мои ноги вдруг стали ватными, а в голове зазвенели тысячи колокольчиков. В одночасье я стала обманутой женой: « Серенький приежай я поставлю тибе бутылочку, а то может и две …»

… Двадцать лет спустя мой сын привёл в дом среди ночи совершенно пьяную девушку. Она громко смеялась, а потом долго обнималась с унитазом, издавая глубоко утробные звуки …

… Я навела справки о любовнице моего мужа и поделилась соображениями с его друзьями. « Что ты, Ира! Этого не может быть! Если на Свету можно позариться, так только после двух стаканов водки! Не бери дурного в голову ».

Да мне и самой трудно верилось, всё казалось дешёвым фарсом, водевилем, дурным розыгрышем. Сергей любил девушек утончённых, интеллектуальных, высоких и стройных. При моих 50 кг я всегда ему казалась толстой. У него крышу сносило от восторга, если женщина разбиралась в музыке, живописи, читала Апдайка и Камю. И вдруг: « Поставлю бутылочку …»

Девушка моего сына училась в выпускном классе, давно забила на школу, вела ночной образ жизни, тусуясь на дискотеках и в кафешках с сомнительной репутацией. Кни-