ТРАДИЦИИ И ПРОРОКИ
пульс будет животворить « дневной тип », постепенно затухая вместе с приближением « ночи ».
Мы , люди христианской эры и эры научного прогресса , гордясь своими достижениями и своей « высокой моралью », порой не обращаем внимания на то , что обязаны нынешним расцветом познавательных дисциплин именно тысячелетиям « языческой тьмы ». Само христианство , возможно , есть лишь синтез всего лучшего , что было в религиях языческого мира . Наша наука стоит на плечах гигантов — философов древности , заложивших первые принципы всякого познания . Более того , религиознофилософский « день » языческой эры питается утренним светом тех эпох , которые современная наука называет « каменным веком ». Да , у людей тогда не было электричества и автомобилей . Они не знали , что такое компьютер или видеомагнитофон . У них , возможно , существовали лишь смутные догадки о глобальном мироустройстве . Но они обладали кое-чем гораздо более важным , и это что-то явилось условием существования и античной философии , и христианства , и современной науки с её синхротронами и баллистическими ракетами ... Что же это было ? Способны ли мы вообще хоть как-то « дедуцировать » его ?
Может показаться , что я призываю « вернуться к первоистокам », как в своё время сделали Жан Жак Руссо или Лев Толстой . Ныне это модное веяние , нашедшее отражение в целой серии популярных брошюр . Я сразу же спешу абстрагироваться от них , а в качестве небольшого отступления рассмотрю один « бьющий в глаза » пример .
Одним из наших современников , написавшим несколько книг о « возвращении к первоистокам », является новосибирский предприниматель Владимир Мегре . Его « Анастасия » может быть воспринята , конечно , как плод авторской фантазии , но она , тем не менее , представляет собой зримое воплощение идей , « витающих в воздухе ».
Анастасия , рождённая вдали от цивилизации , прекрасно говорит на десятках языков . Она разбирается в тонкостях человеческой психологии так же хорошо , как ориентируется в своём родном лесу . Её проповеди о реальности Божественного Начала и нравственности , вытекающей из восприятия благодати , позавидовал бы любой богослов . Недаром в сознании тысяч людей , прочитавших хотя бы одну из книг Мегре , образ девы-отшельницы устойчиво ассоциируется с православным мировоззрением . Она поражает эрудицией в самых разных аспектах человеческого знания , подобно Дону Хуану из работ Карлоса Кастанеды . Учение же самой Анастасии говорит о банальнейших вещах , типа « посади своё дерево » или « воспитай ребёнка на лоне природы », что перекликается с пассажами Толстого или Руссо . Где здесь « возвращение в золотой век », если на каждом шагу мы встречаем реминисценции на более поздние идеи христианского богословия , гностицизма и даже научной фантастики ? Экзотическая обстановка книг Мегре выполняет своего рода « теневую функцию » мироощущения в эпоху информационного взрыва , ибо когда человек устал от городского шума , резонно предложить ему немного прогуляться по лесу ! Выпады Анастасии в сторону философов и вообще людей с неординарными умственными способностями напоминают пассажи из « Триад » Григория Паламы , одного из адептов исихазма как мистического пути экстатика в противоположность « мудрости эллинов ». А идеи о дружбе человека с дикими зверями находят аналогии у ветхозаветных пророков или в сказках Редьярда Киплинга . Таким образом , всё это не выходит
96