АПОКРИФ-80: 09.2014 (F5.0 e.n.)
В результате чтения я совершил непроизвольное обращение к Великим
Древним, моля Их как Могучих Прародителей и прося озарить моё сознание знанием
Их Путей. Затем, после небольшой паузы, я приступил к чтению Мантры Освобожде-
ния: «Olalam! Imal! Tutulu!».
Манера её исполнения была медленной и торжественной, безжалостной в сво-
ём упорстве. Как я скоро осознал, это была своего рода панихида по мёртвому
Ктулху. Сконцентрировавшись на мантре, я глядел прямо на пламя свечи, а затем по-
степенно перевёл фокус моего взгляда на Сигилу Пробуждения. На её основе я визу-
ализировал Цитадель Р’льеха, выходящую из Вод Пучины, с возвышающимися Двой-
ными Башнями Великого Ктулху: высокими и нерушимыми, создающими пилон для
Его появления в бодрствующем Мире Творения. Происходящее внутри пилона есть
Полуночное Солнце, к которому поднимается Клубящийся Крест Хаоса — талисман
Открывающего Пути, в то время как сила Великих Древних поднимается к небу, вер-
хушки башен вспыхивают пламенем, и всё растворяется в сиянии света, всепогло-
щающего экстаза освобождения.
Продолжая чтение мантры, я сконцентрировался на сигиле, закрыл глаза и ви-
зуализировал оную выгравированной на тёмной двери, ведущей к могиле Ктулху. Я
изменил моё пение на то, что описано в «Зове Ктулху», и заклинал тьму в могиле но-
чи, призывая Великих Древних к свету. Когда я продолжил чтение мантры, она была
более настойчива, в более быстром и радостном ритме, так что напоминала песно-
пения вуду. Это не было моим осознанным решением, но было ясно, что эта мантра
стала торжественной песнью пробуждения Великого Ктулху. Пока я продолжал своё
монотонное пение, окружённый лишь светом и запахом благовоний, все мои ощуще-
ния были сконцентрированы внутри этой маленькой зоны, окутанные тьмою ночи. Я
осознал присутствие Великих Древних и понял, что призывание достигло своей цели.
Это был только предварительный ритуал, однако я почувствовал, что выбор этих
мантр и сигил был полностью оправдан. Я осушил ещё один стакан вина и приступил к
написанию некоторых заметок, касающихся ритуала; было где-то около 00:45. Я ещё
раз вернулся к рассказу Лавкрафта, дабы прочитать описание ужасного Р’льеха —
города мёртвых — и проанализировать его представления. Основной упор в этом
описании сделан на цитадели Великих Древних как на месте, полностью чуждом и
противном человеческому восприятию, но неотвратимым; он вынужден использо-
вать иллюзии, корни которых лежат внутри культурной матрицы человеческой пси-
хики, чтобы достигнуть своей цели. Так, Лавкрафт ссылается на «космическое вели-
чие этого влажного Вавилона древних демонов», используя сексуально апокалипси-
ческие образы «тайны, Вавилона великого, матери блудницам и мерзостям земным»,
изображённых в семнадцатой главе Откровений. Но есть куда более тонкие аллюзии,
нежели эти — другие образы, искусно вырезанные замки́ которых не устоят перед
ключами моего призывания.
37