Наука
понимаю, что большая часть проблем не поддаётся человеческим средствам защиты от
них и абсолютно неизбежна, словно судьба любого героя в греческой драме. Здесь, в
Америке, мы располагаем крайне заурядной и недостаточно образованной публикой, в
той или иной степени воспитанной в пуританских традициях, с почти полностью при-
туплёнными эстетическими чувствами из-за непрерывной и повсеместной перегрузки
морализмом. У нас есть миллионы людей, которые испытывают недостаток в интел-
лектуальной независимости, мужестве и гибкости для получения творческого возбуж-
дения от невероятного, которые сопереживают истории лишь тогда, когда в ней опус-
кается цвет и яркость подлинных человеческих эмоций и стандартно описывается про-
стой сюжет, основанный на искусственных, эстетически подслащённых ценностях и ве-
дущий к неостроумной развязке, которая должна оправдать всю текущую пошлость и
не оставить тайны необъяснёнными для недалёкого сознания даже самого посред-
ственного читателя. Это тот род аудитории, с которой сталкиваются издатели, и только
дурак или уязвлённый отказом автор может обвинять издателей за обстановку, со-
зданную не ими, а всей сущностью и исторической традицией нашей цивилизации. Ес-
ли бы издатели журналов общего направления находили и использовали оригиналь-
ные виды художественной литературы, они бы потеряли своих читателей почти до по-
следнего человека. Половина людей не понимала бы, о чём эти истории, а другая по-
ловина находила бы неприятными их персонажей, потому что они думают и действуют
как живые люди, а не как манекены, которых американский средний класс учил и
убеждал рассматривать и принимать за людей. Это, я повторяю, является неизбежным
условием, если говорить о художественной литературе в целом — огромной массе ху-
дожественной литературы, которая устанавливает национальный стандарт и определя-
ет тип профессиональной подготовки с учётом всех студентов, изучающих литературу.
Но и это ещё не всё! Дополнением к этому, как будто по велению злого рока, является
потребность идущей вразнос публики в чрезмерном количестве. Открыто говоря, аме-
риканцы требуют больше историй в год, чем могли бы написать по-настоящему талант-
ливые американские авторы. Настоящий художник никогда не работает быстро и нико-
гда не публикуется в больших количествах. Он не может работать по контракту на
столько-то слов за такое-то время, он должен работать медленно, постепенно и по
настроению, используя благоприятные состояния ума и воздерживаясь от использова-
ния того, что его мозг выдаёт, когда он устал или не склонен заниматься подобной ра-
ботой. Что, конечно, невозможно, когда существуют сотни журналов, которые надо ре-
гулярно наполнять. Ежемесячно и еженедельно необходимо заполнять столь много
страниц, что, если талантливые писатели не могут сделать это, издатели вынуждены
находить следующих по уровню таланта авторов, которые смогут научиться опреде-
лённым техническим правилам и оборотам, чтобы выдавать внешне гладкий материал,
единственной ценностью которого является соответствие тому, что оказалось интерес-
ным людям по предыдущему опыту. Во многих случаях эти писатели добиваются попу-
лярности, потому что публика распознаёт элементы, которые понравились им раньше,
и рада проглатывать их снова и снова в слегка изменённом виде. На самом деле, ти-
пичный читатель имеет очень мало подлинного вкуса и выносит суждение по абсурд-
ным фантазиям, сентиментальщине и аналогиям. Таким образом, стало общепринятой
традицией, что американская художественная литература является не искусством, а
товаром — вещью, правилам создания которой может научиться практически каждый,
14