Апокриф-117: июль 2017 (D5.3 e.n.)
А когда-то с него, возможно, спрашивал сам несуществующий «бог».
В борьбе с Несуществующим некий античный герой, герой прошлых времён вообще
— обретал почти метафизический статус, накачивал, так сказать, метафизические мускулы.
Герой, манипулируемый нынешним государством, мускулы не накачивает, а всё чаще
хохочет утробным отрубленным мамлеевско-мересьевским смехом.
В глухую русскую пустоту.
Душевнообязанные
Душа — несомненно — понятие из области социорелигиозного принуждения.
Каждый человек здесь — душевнообязанный (как военнообязанный, по аналогии).
При том, принуждение к душе — идёт не от религиозных маньяков, от вполне
светских, добропорядочных граждан, откуда-то у них святая уверенность, что душа —
есть атрибут всякого человека. Добрая такая уверенность, благожелательная, что в сво-
ей мягкой и утомительной настойчивости — куда страшней злой.
Ещё один липкий, хищный оскал матрицы в теплице добра, где задыхается всякий
трезвый разум, всякая необусловленная личность.
Отсутствие выгодополучателя и абсурд
Нынешняя РФ-ия, помимо прочего, — пространство отсутствующего выгодополу-
чателя.
Да, здесь имеется некто, играющий его роль — ряженый, назначенец. Но реаль-
ного выгодополучателя нет.
Выгодополучателем я называю владельца рационализируемого гешефта (понят-
ных, большей частью материалистических, но не сиюминутных выгод).
Что означает его отсутствие? Абсурд. Дурную бесконечность. Экзистенциальный,
идейный, финансовый и пр. коллапс.
Для рациосознания отсутствие выгодополучателя — примерно то же, что для хри-
стианина — отсутствие бога.
Народ обладает рациосознанием. Вопреки евразийской мифологии. Из рациосо-
знания вырастает политическая субъектность. Медленно, правда, растёт...
Инициация текстом
Проблема некоторого непонимания между автором и читателем не в непонятном и
нетипичном языке. Мой язык, к примеру, бывает довольно прост и порой брутален.
Дело в том, что текст ныне (современный и идеальный текст) в принципе не обращён
к человеку, или же обращён к нему весьма формально и условно.
Идеальный текст онтологически неконтекстуален. Поэтому ему нет места в какой-
либо градации — философской и литературной. Он есть чистая констатация и обращён
напрямую к Смыслу. То есть, он и есть Смысл.
137