Религия
Все эти Мышки, Жучки и прочее окружение Репки — качественно иные, по отно-
шению к тем, кто вертится вокруг Колобка.
У Колобка нет друзей. И вок руг него все недобрые. Все себе на уме.
Колобок аскетичен и свят. Он убивает в себе «человеческое, слишком человече-
ское» мгновенным разрывом с родным, уютным, близким — «он от бабушки ушёл, от
дедушки ушёл».
На первый взгляд, это анархический эгоизм подростка, безответственность, NO
FUTURE, примитивно понятая неразвитой душой свобода, быть может, даже преда-
тельство.
Но, вглядываясь, обнаруживаешь в этом что-то почти библейское. По сути, это
глубокое продуманное действие, полное пассионарного расчёта.
Магическая инициация, уход, необходимый для «обособленной личности». Обре-
тение подлинного «Я» через одиночество, через безбожное монашество.
Гордыня Другого, отрицание равенства. Равенство отрицает иерархию и делает
невозможным уход.
Безупречное выполнение Миссии.
Не об этом ли говорят: «Путь к Совершенству лежит через Предательство»? Коло-
бок предаёт семью, обретая геометрическое Совершенство.
Это Инициация Предательством.
Дедушка и Бабушка страдают. Они сделали Колобка, слепили его, радовались
ему, любили его. А он бросил их и ушёл.
Но не торопитесь их жалеть! Оба персонажа не так просты, как кажется. Они оли-
цетворяют собой множество уровней Зла, из них важнейшие — Зло демиургическое
(рождение Колобка), и Зло покорно-христианское, сама жизнь, ибо они — атомарные
индивиды, обыватели, привыкшие смиренно терпеть. (В них «славянское рабство».)
Они «жили-были», то есть проявляли инстинктивную, механическую животность,
инерциальность простейших. Они — обитатели низших миров, метафизические микро-
бы.
Их не жалко. Их страдание не глубоко. Это тупое страдание плоти. При этом они
опасны и жестоки, как часть демиургического воинства. Их «жить-быть» обладает
настойчивой очевидностью яви. Они «жили-были». И они будут «жить-поживать».
Колобок уязвим рядом с ними. Ведь его страдание экзистенциально, метафизич-
но. Он — более дух, идея.
Но при этом, повторяюсь, он обречён на плотское — его сделали из теста, он вку-
сен, его можно съесть.
Дедушка и Бабушка не милые, пряничные безопасные старички.
Они как бы недобрые, нехорошие. В них дэвидлинчевская шизоидность. Они ню-
хают кокаин. Может быть, они слушают джаз. Они развратны.
Они — та Сатанинская Парочка, живущая в Домике на Обочине, в Замке за лесом,
на Дьявольском Пустыре, там, где пропадали скот и дети.
Не из их ли головок лепили они своих первых колобков? Они — обречённые на
маньячество монстры из архетипического фильма ужасов.
Колобок — бунтующая сущность, нарушившая законы жанра.
134