130
Религия
« Шалтай-Болтай свалился во сне ». Жест этот косвенно направлен против власти. Эта некая Революция Во Сне. Одна из неиспользованных радикальных политик.
Революция Во Сне ничем не хуже обычных революций, предсказуемых и вычисляемых. Быть может, Современная Россия нуждается именно в такой революции— Революции Во Сне …
Вся королевская конница, Вся королевская рать, Не может Шалтая, Не может Болтая, Не может Шалтая-Болтая Поднять.
Не забывайте этих строк! Ошалевайте от Шалтая! Перечитывайте их, а не Батая! Шалтай-Болтай— отрицание Батая.
Шалтай-Болтай— аналог русского Колобка. Но он более анархист, нежели гностик. В нём больше абсурдного, чем идейного. Он не проходит Путь Героя, а просто Валится, причём Во Сне. Но валится Куда Надо. Он достаточно революционен. В нём, безусловно, протест. Но это шизо-протест. Неизбежное движение одного из нескольких исторических деструктивных элементов. Инстинктивный порыв, брожение низших энергий. Необходимый алхимический компонент исторического взрывного коктейля.
Шалтай-Болтай вторичен по отношению к Алисе, Птице Додо, Чеширскому Коту. Он— разбуженный ими пассионарий. Заметим, разбуженный случайно. Вокруг— гностический мусор.
Шалтай-Болтай— мамлеевское шатание, воля к нулю, упрощение неваляшки.
Он— творца кровоточность. В нём безумья роскошная сочность. Охуевший Простак. Глашатай магического « Просто Так ».
Возможно, Шалтай-Болтай— лукавый мастер эпатажа, экстремальная блажь, политический провокатор, чудесное мясцо сублимаций, денди-Бренер. И лишь комплекция, и некая игрушечность, сказочность мешают ему стать настоящим радикальным практиком.
Вся история Шалтая-Болтая изложена в коротком стихотворении, похожем на страшилку и детское магическое заклинание.
Шалтай-Болтай ведёт богемный образ жизни. Его пошатывает. И он постоянно болтает. Но не работает. Судя по всему, он вообще лишён « нравственных основ » и « обязательств ». Он психопатическая личность, нуждающаяся во внимании, готовая в связи с этим совершать разнообразные странности, например, « сидеть на стене ». Возможно, он поэт.
Обрусевшего Шалтая-Болтая назвали бы « Перекати-Поле ». В этом имени сочеталось бы и богемное разгильдяйство, и вызов русскому « Жизнь прожить— не поле пе-
130