АПОКРИФ-107: 09.2016( F5.2 e. n.)
Если подытожить общую интерпретацию, сделанную нами, то Сущностное Значение Танца Шивы состоит из Трёх частей. Во-первых, это изображение Его Ритмичной игры в качестве Источника всего Движения в Космосе, представленном Аркой. Во-вторых, Цель Танца— Освобождение Неисчислимых душ человеческих от Ловушки Иллюзии. В-третьих, Место Танца, Чидамбарам, Центр Вселенной, находится внутри Сердца.
Я достаточно отступил от искусствоведческой тематики и попробовал лишь перевести центральную идею концепции танца Шивы из пластической формы в форму вербальную, не обращаясь к вопросам о красоте или несовершенстве отдельных произведений. Однако же не будет некстати подчеркнуть величие этой концепции как синтеза науки, религии и искусства. Каким удивительным является спектр идей и чувств тех творцов-риши, которые впервые постигли нечто подобное, создав изображение реальности, ключ к сложному полотну жизни, теорию природы, не только приемлемую для отдельной группы или расы, или же для мыслителей исключительно конкретной эпохи, но универсальную в её обращённости к философу, любовнику, творцу любой эпохи и любой страны! Насколько же необычайно величественным по силе и милости должно казаться это танцующее изображение всем тем, кто пытался выразить своё интуитивное восприятие Жизни в пластических формах!
В современную эпоху специализации мы не привыкли к синтезу идей; однако же для тех, кто « видел » подобные изображения, пропадают любые водоразделы между жизнью и идеей. Мы также не всегда осознаём, критикуя конкретные произведения искусства, полный объём креативной силы, которая, согласно мистической аналогии, могла раскрыть настолько экспрессивный, глубоко значимый и необратимый путь репрезентации фундаментальных ритмов.
Каждая частица такого изображения является прямым выражением— не каких-либо суеверий и догматов, но очевидных фактов. Ни один творец современности, даже великий, не смог бы точнее и мудрее создать образ той Энергии, которую наука считает наличествующей за фасадом всех явлений. Если бы мы примирили Время с Вечностью, мы вряд ли сделали бы это иначе, чем с помощью концепции чередования фаз, простирающихся над пустыми регионами пространства и огромными трактами времени. Особо важно, что фазы эти сменяются в соответствии с барабанным боем, а изменения осуществляет огонь, который не уничтожает, но лишь трансформирует. Всё это— визуальные символы теории дня и ночи Брахмы.
Во время ночи Брахмы Природа инертна и не может танцевать до тех пор, пока Шива этого не пожелает; он возникает из порыва, танец распространяет сквозь инертную материю пульсирующие волны просыпающегося звука, и вот! Материя также танцует, представляя собой славу, окружающую Его. Танцуя, Он поддерживает её разнообразные явления. В полноте времени, продолжая танец, Он истребляет все формы и имена огнём, закладывая новое начало. Это поэзия; однако не в меньшей степени это наука.
Неудивительно, что фигуре Натараджи поклонялось столь бесчисленное множество прошлых поколений. Ознакомившись со всеми формами скепсиса, став экспертами в редукции верований к примитивным суевериям, исследовав бесконечно огромное и бесконечно малое, мы по-прежнему остаёмся верными Натарадже.
133