АПОКРИФ-106: 08.2016( E5.2 e. n.)
ских практик и идей. Стоит отметить, впрочем, что не только от степени научности человека зависит это соотношение. И если вспомнить такой яркий пример распространения паранаучного продукта, как сайентология, то становится понятным, что говорить даже только об экономической стороне отношений научного и вненаучного стоит с должным вниманием.
Ещё одним заслуживающим внимания моментом является неоднородность всех процессов, о которых шла речь выше. Место паранаучного в каждой отдельной культуре определяется отдельно, способы преодоления этого противоречия также вопрос конкретных и локальных практик и мер.
Как бы то ни было, взаимоотношения официальной науки и паранаучного знания— вопрос той степени многогранности, где будет вполне уместным философский контекст. Предметом рассмотрения данной работы выступает одно из самых ярких, неоднозначных явлений,— феномен экзорцизма. Далее будут рассмотрены в рациональном ключе, насколько это представляется возможным, составляющие этого явления. Прежде всего, стоит определить суть этого явления, дать ему понятие в логическом ключе. Затем рассмотреть феномен экзорцизма в историческом контексте, а также в социальном: всякий объект паранаучного знания— это в большой степени продукт человеческого существования, включая и сугубо бытовой уровень. И в завершение будет предпринята попытка дать характеристику экзорцизма как философской проблемы.
Здесь же стоит отметить, что явление экзорцизма, как и всякий паранаучный конструкт, пользуется пристальным вниманием той области культуры, к которой он официально относится: сложно найти более богатую и разнообразную ретроспективу художественного и творческого осмысления, чем явления экзорцизма. И, в то же время, работ, рассматривающих этот феномен с научной точки зрения, не так много. Спектр паранаучных проблем занял свою нишу в сугубо потребительском секторе, и отсюда, кстати, вытекает одна закономерность: так как за такими вещами как левитация, экзорцизм и магия закрепился такой ярлык развлекательного продукта, то тем сложнее предпринять попытку переосмысления этих вещей в строго научном ключе. То, что пугает детей, играет на рефлексивных и иррациональных началах в человеке, тяжело облагородить вниманием учёных мужей. А если такие явления и выступают в качестве материала для исследований, то только вкупе со всем множеством прочих ненаучных тем. Это закономерное наблюдение: демаркация свойственна только тем областям знания, которые способны её оправдать. Таким образом, феномен экзорцизма— это, безусловно, интересная, многогранная почва для философской, культурологической, социологической рефлексии. Но, помимо чисто гуманитарного интереса, такие феномены могут быть плодотворным полем и для строгих научных изысканий в виде своего рода запаса идей, неисчерпаемого ресурса для творческой работы: научная и изобретательская деятельность— это такой же творческий процесс, как живопись, здесь не менее важна роль таких феноменов как интуиция. Чем пристальнее взгляд, тем больше моментов соприкосновения выявляется между тем, что сегодня в науке говорят с серьёзностью, и тем, что она обходит вниманием. Также нужно отметить, что в данной работе акцент будет сделан на европейском контексте всех поднимаемых вопросов и тем, касающихся экзорцизма. Причиной тому является не только тот факт, что сам термин « экзорцизм » практически не применим к во-
75