АПОКРИФ-100: 02.2016( K5.1 e. n.)
го » человека, не говоря уже о том, чтобы пытаться его превзойти, возможность чего они предположили в тот роковой момент, когда переоценили свои силы и совершили рискованный прыжок. Оказавшись в состоянии, которое показалось им угнетающим, они инстинктивно пытались выбраться из него, но их попытки не оканчивались успехом, и они приходили всё к той же пустоте, что незримыми цепями начала их тянуть ещё задолго до того, как они познали её в полном объёме. Что делать с такого отчаяния? Разумеется, прославлять вытекающие отсюда страдания, доходя даже до того, чтобы считать это чертой подлинных аристократов. По их версии, любое настоящее знание всегда заканчивается страданиями. Ну а там уж недалеко и до последней точки, где пребывание в аду якобы выражает весь смысл бытия.
В связи с вышесказанным, особый сорт людей однажды приходят к прославлению скептицизма как высшей формы познания, к тому же считая эту не столь на самом деле привлекательную черту, когда она переходит всякие границы, отличительной чертой « зрелости », прошедшую через всевозможные заблуждения, придя, в конечном итоге к « разочарованию », словно их кто-то насильно толкал к тому, что они обозначают как « ошибки молодости ». Этот случай нам хотелось бы разобрать особо.
Что есть скептицизм? Вкратце говоря, это наращивание защитного панциря против упорно навязываемых заблуждений современного мира. Известна истина: скептиком не рождаются— им становятся. То есть скептицизм имеет прямое отношение к потоку становления, следовательно, применим он лишь к этой жизни, которая этот поток и воплощает. Если же скептические взгляды распространяются и за пределы смерти( атеизм, апология небытия и т. д.), это его извращённый вариант, когда средство уже превращается в цель, коренным образом влияя на жизненные устои. Можно даже заявить, что неверие( здесь следует уточнить один момент: именно догматизм является единственной возможностью масс выйти за узко ограниченные круги материализма) есть отчаяние скептицизма, проникшего в само нутро и лишившего кровь такого её важного свойства как глубинная память, знающая об инобытие гораздо больше, чем можно представить на первый взгляд.
Появление крови связано с особой алхимической операцией. Тело, согласно герметической науке, представляет собой « соль », результат кристаллизации своих тонких элементов, размещающихся на срединном уровне, то есть— в жидкой среде, служащей своего рода передатчиком между высшими духовными влияниями и их манифестацией, то бишь— самим телом. Именно в этом и состоит тайна крови— в ней располагается сама душа как нечто среднее между духом и материей, что и позволяет ей перенимать на себя свойства первого или второй. Таким образом, скептицизм, ставший « кровным »( родным), свидетельствует об окончательном затвердевании личности, о явном перевесе её внешних защитных механизмов, при нормальном порядке вещей действующих лишь при конкретных обстоятельствах, и то— в качестве « маски », при слиянии с которой и происходит процесс трансформации в скептика. Можно также выделить два рода скептиков: первый остаётся им постольку, поскольку это необходимо, и не более того; второй же простирает свой скептицизм на всё без разбора, превращая его в своего рода болезнь, наваждение. Ко второму типу, например, неизбежно приходит тот, кто, не имея надличностных принципов, всё же не принимает соблазнов, предлагаемых современностью и, как и её сподвижники, всецело ею поглощёнными, заражается ею не меньше, только— с обратным знаком.
121