люди неба
СЕРГЕЙ СИКОРСКИЙ:
« ПЕРВЫЕ ДВА ВЕРТОЛЕТА ОТЦА ОКАЗАЛИСЬ НЕУДАЧНЫМИ »
« красного террора », убившей к тому времени на улице заместителя командира эскадры воздушных машин. Его убили за то, что, возвращаясь с фронта, он ехал домой в униформе. Отец вынужден был покинуть Россию.
– Все президенты США – начиная с Эйзенхауэра – предпочитали летать на вертолетах вашего отца. Интересовались ли они так же подробно его проектами, как и Николай II?
– Игорь Иванович беседовал несколько раз с Эйзенхауэром, Джонсоном, Кеннеди. Вертолеты, на которых летали американские президенты, были построены по заказу ВВС. Потом отца попросили построить несколько VIPэкземпляров для президентов. Снаружи они ничем не отличались от военных вертолетов.
– В становлении Sikorsky Aircraft в Америке большую роль сыграл великий русский композитор Сергей Рахманинов, впоследствии ставший вице-президентом компании. Как складывались их взаимоотношения?
– У них были дружеские отношения. Рахманинов одолжил отцу 5 тысяч долларов – громадные по тем временам деньги. Это и стало началом для Sikorsky Aircraft. В архивах сохранилось несколько писем композитора отцу, где он называл Игоря Ивановича « настоящим Ильей Муромцем ». В 1939 году Рахманинов, прочитав в газете статью про вертикально взлетающую машину, решил проверить сей факт
у отца: неужели такое возможно? Отец ответил, что это не « газетная утка », а чудо называется геликоптером.
– Первый крупный успех Игоря Сикорского связан с самолетом-амфибией S-38. Не менее успешны были и его модификации – S-42 и S-43( снималась в советском фильме « Волга-Волга »). Почему же он вернулся к созданию вертолетов?
– Было две причины. Первая – в начале Второй мировой войны целая армада американских фирм начала строить самолеты. И хотя они уступали самолетам Сикорского, было ясно, что здесь предстоит жесткая конкуренция. Вторая причина – Игорь Иванович глубоко верил в интуицию. Внутренний голос уже в 1935 году призывал его вернуться к вертолетам. Поэтому днем отец работал над самолетами, а вечером, прослушав пластинки Рахманинова, Чайковского или Брамса, он возвращался к эскизам вертолетов. В 1939 году он убедил руководство United Aircraft( сейчас это United Technologies, в состав которого входит Sikorsky Aircraf), что настало время для строительства эффективного вертолета. В United Aircraft очень сомневались, так как еще не было успешных вертолетных проектов. Летные данные геликоптеров были неубедительными, поэтому машины не запускались в серию, оставаясь экспериментальными. Тем не менее проект оказался успешным: уже к концу войны мы выпускали три разных варианта – двух-, трех- и позже четырехместные вертолеты.
Поэтому я считаю отца не создателем вертолета, а человеком, превратившим лабораторный экземпляр в успешную машину.
– Как складываются сегодня взаимоотношения компании Sikorsky Aircraft с российским авиапромом?
– Мы стремимся установить хорошие партнерские отношения с российскими вертолетостроительными компаниями. В начале 90-х годов стали сотрудничать с Московским вертолетным заводом( МВЗ) имени Миля. Чтобы упрочить эти отношения, Sikorsky Aircraft приобрел 9,4 % акций МВЗ. Уже осуществлен ряд совместных проектов. В частности, МВЗ разработал для нашего вертолета S-76 посадочные шасси в виде лыж, откидывающиеся электрические ступеньки. Совместно отрабатывали технологии производства лонжеронов из композитных материалов методом намотки: МВЗ в этой технологии продвинулся дальше Запада. Москвичи спроектировали оснастку для изготовления новых рулевых винтов для S-76. Были проведены работы и для нашей последней машины – S-92.
У нас также есть связи с конструкторским бюро « Камов » и ЦАГИ( Центральный аэрогидродинамический институт). Я очень уважаю русских инженеров, это талантливые люди.
– Как вы оцениваете перспективы российского вертолетостроения на мировом рынке?
– Я помню слова Михаила Миля: « Бог создал Россию для вертолета ». Внутрироссийский рынок принадлежит « Милю » и « Камову ». Они строят машины, предназначенные для русского климата и географии страны. Что касается зарубежного рынка, то с этим немного сложнее. Россия только начинает менять свои нормы на европейские. Например, чуть ли не на всех российских двигателях стартер действует на воздухе, тогда как на большинстве европейских и американских машинах стартеры электрические. Есть и другие различия. Это не значит, что российские стандарты плохи, напротив, они точно разработаны для российского рынка.
Перспективы на внешнем рынке у российских вертолетостроителей хорошие. Приблизительно 25 % продукции « Миля » уже сегодня поставляются за рубеж – в Египет, Южную Америку, Азию, Индию, Китай. Эти продажи я назвал бы даже очень удачными. 3 / 4 парка ВВС арабских и азиатских стран – российские машины, и лишь 1 / 4 отдана англичанам и американцам. Я знаю, что президент России Владимир Путин любит авиацию, и думаю, что это является гарантией для дальнейшего развития отрасли.
� наука НАДЕЖДА ЖИВЕТ В КЛЕТКЕ
В
Европе стартовал проект по клиническому испытанию нового метода лечения рассеянного склероза с помощью стволовых клеток. В нем примут участие 14 научных коллективов из 8 стран, проект будет координировать Институт исследований стволовых клеток( Эдинбург, Великобритания).
Общее представление о склерозе, как о болезни чудаковатых стариков, ошибочно: слово « рассеянный » в названии этой болезни означает не « забывчивый », а « распространенный ». Сегодня рассеянный склероз поражает даже подростков. Причины заболевания до сих пор неясны. Известно, что в его развитии есть генетический фактор, что « пусковым » механизмом нередко становится вирусная инфекция, к примеру, грипп.
Суть болезни в том, что внезапно в организме начинают вырабатываться антитела к собственным клеткам, из которых состоит миелиновая оболочка – многослойная « изоляция » нервных волокон. Пока миелиновая оболочка цела, нервный импульс от головного и спинного мозга несется по нервам со скоростью 400 километров в час, перенося команды различным органам, мышцам, тканям. Когда она нарушается, нерв « пробивает » как оголенный провод – скорость импульса падает до 4 километров в час, сигнал просто не доходит до адресата или доходит не полностью.
В зависимости от того, где и с какой скоростью разрушаются миелиновые оболочки, болезнь развивается по-разному. У кого-то страдает в первую очередь зрение, у кого-то нарушается походка, у кого-то не слушаются руки или возникает общая раскоординированность движений. Если болезнь развивается стремительно, вскоре человек уже не может обходиться без посторонней помощи. Это делает рассеянный склероз тяжелой социальной проблемой. Поэтому на ее решение мировая наука тратит много сил и средств. Очередную надежду на победу дают клеточные технологии, которые интенсивно развиваются в последние годы, в особенности так называемые стволовые клетки.
Эти особые клетки – своего рода « золотой запас » организма. Они могут превращаться в любые другие наши клетки, ремонтируя или заменяя погибшие. www. russiantown. com № 8( 13) август 2004 г.
47