Мы полагаем, что подобный тип « переноса », в некоторой степени даже более продуктивен, чем перенос условного невротического субъекта. В нем запечатлевается сущность внутреннего диалога, диалога в регистре Воображаемого, который при должном подходе может быть символизирован Другим – за место которого аналитику предстоит дать не одно сражение.
Одиночество вдвоем
Результат внутреннего диалога нарцисса – едва ли удовлетворит его, потому что ни одна из сторон конфликта так и не сможет преодолеть пропасть между ними. Однако, парадокс заключается еще и в том, что Другой, помещенный внутрь – всего лишь приспособление психики, призванное уберечь личность от полного распада, игра Воображаемого. Но не стоит забывать, что этот Другой теряет признаки своей « инаковости », и воспринимается как часть себя, органичная частица « Я ». Другого вовне – нет.
С кем тогда строить отношения нарциссу? Верно – с самим собой. Так мы приходим к нарциссическому выбору объекта.
Насколько мне позволяет судить клинический опыт, нарциссический выбор объекта – сам по себе признаком нарциссизма не является, так как все мы в некоторой степени нарциссичны, и часто следуем собственной нарциссичности, чтобы сделать себе такой дорогостоящий комплимент, подкрепляющий наше « Я ». Это отнюдь не должно сбивать нас с толку, ведь между нарциссичностью и нарциссизмом – огромная разница. Первое выступает функцией нашего « Я », второе – определенным способом « быть ». Нарциссичность проявляется уже тогда, когда мы говорим: « Я есть это »- ведь по правде говоря, мы лишь воображаем себе кто мы есть, но от этого мы любим свой образ только сильнее – это ли не ежедневная дегустация нарциссической природы бытия человека?
Нарциссический выбор объекта, мы полагаем – попытка построить отношения с тем, кого мы называем собой. Это диалог вынесенный вовне, диалог, который ожидаемо не будет понят другой стороной, если она, конечно же, не приложит массу усилий для этого. Отсюда проистекает следующее: даже имея постоянного партнера, нарцисс экзистенциально одинок. Дело отнюдь не в том, что он мыслит себя на вершине олимпа, куда смертные попросту не попадут: нарциссы весьма хорошо оценивают себя, свои сильные и слабые стороны – как-никак, именно об этом они годами ведут внутренние беседы. Дело в том, что партнер это зеркало, отражающее их самих – и потому – вспомним миф о Нарциссе – бесконечный взгляд на себя убивает, надоедает, и множество отношений терпит крах в силу этого.
Когда речь заходит о человеческом способе быть, то неизменно следует говорить о бытии-в-мире, чей горизонт с потерей Другого сужается, потому что Другой – это и есть все « иное », он структурирует мир, олицетворяя « мировость » как таковую: « Мир субъекта складывается по сути, из отношений с тем существом, которое является по отношению к нему другим, то есть с самим богом » 24. Нечто подобное испытывали все те, кто хоть раз переживал утрату дорогой или значимого предмета – мир будто « ужимается » до размера собственного несчастья, он становится ничтожно мал и тесен. С этим самым « миром » нарцисс, вероятно, имеет некоторые подобные отношения, хотя разумеется, он прекрасно научился выполнять различные культурные практики, во многих даже преуспевая и находя в них отдушину и занимая нишу такого существования, которое приносило бы ему наименьшее число страданий – т. е. наименьшее число неразрешимых вопросов.
Однако, не меньше сложностей будет преодолевать нарцисс при попытках найти контакт с другими людьми. Причем речь идет не о мнимом общении, когда нарцисс удовлетворяет собственные потребности или культурные требования, а о тех случаях, когда на горизонте замаячили отношения иного характера, наполненных принципиально иным смыслом и значением. Но и в них нарциссу предстоит – как мы уже догадались – столкнуться в первую очередь с самим собой.
14
24 Ж. Лакан – Семинары, книга 3( М., 2014), с. 118