постоянно возвращаться- так он учится « угадывать » желание Другого, делая его собственным желанием( вот откуда происходит хрестоматийное: « моим желанием оказывается желание Другого »).
Но как же обстоят дела тогда, когда признание Другого полностью или частично отсутствует? Вот тут-то и впору вспомнить о названии статьи и вернуться, наконец, к проблеме нарциссизма.
Диалог и монолог
При психозах Другой представляется нам отсутствующим; образ тела и личности человека остается глубоко расщепленным, и даже в наиболее благоприятных ситуациях имеется некая угроза повторить путь судьи Шребера.
История же нарцисса начинает с того момента, когда Другой все же был, и выполнил свою функцию в формировании « Я » на стадии зеркала, но затем отказал( или почти отказал) в признании субъекту – т. е. фрустрировал его. « Этот другой представляет собой то самое радикальное, что приносит с собой воображаемое отчуждение » 20. Фрустрация эта проявляется по-разному: это может быть и обесценивающее, уничижительное отношение к ребенку, или постоянная оценка его действий. Отметим отдельно: оценка это не обязательна негативна, даже постоянная похвальба может быть источником тревоги для « Я »- ведь если меня постоянно хвалят, пока я все делаю верно, то что будет тогда, когда я допущу ошибку?
Выход, который мастерски изобретает нарцисс прост, как и все гениальное: поместить Другого в себя, или вернее так – самому стать на символическую позицию Другого. Другой, обладая возможностью признания, является, фактически, законодателем, Господином в гегелевском смысле, и только лишь поместив себя на его место, можно уберечься от этого тирана. В каком-то смысле, нарциссизм – это попытка радикального решения проблемы этого признания.
Нарцисс сам становится на позицию Другого – « Я и есть Другой », становясь нечувствительным к этой фрустрации. Вовлекая в себя Другого, он тем самым вычеркивает его из внешнего мира. И « Я », столь требовательное к самому себе, оказывается безоружным перед обликом Другого, и помещает его в себя в качестве Идеала-Я.
Если Сверх-Я – подавляет желания, если Я-Идеал – подталкивает субъекта к мужской или женской позиции, то Идеал-Я это « структурное требование, вписывающее в мир само событие субъективности подобно тому, как онтологическое доказательство не обосновывает существование бога, но вписывает в мир необходимость его бытия, как требование, которому мир должен соответствовать. Так просто надлежит быть!» 21. Идеал-Я не приказывает, но просвещает человека на счет его собственного существования, и тому, чему надлежит в его мире быть, а чему – нет.
Отсюда происходят особенности поведения и характера нарциссических личностей: например, обвинении в « себялюбии ». Теперь-то мы уже понимаем, что в сущности, нарцисс переносит внешнее во внутреннее: диалог, который он ведет внутри себя, и есть тот искомый нами диалог с Другим. Во многом, именно потому, что современная культура требует почтения к Другому « вообще », т. е. того, с чем у нарциссов есть некоторые сложности, проблема « нарциссизма » выглядит особенно значимой. Другой – там, за пределами меня,- уже не имеет решающей ценности. Отсюда и пресловутая холодность нарциссов в отношениях с другими, их не-эмпатичность, озабоченность собственной личностью. Но, как оказывается, вся суть этого лишь в том, что диалог с Другим ведется во внутренней плоскости: кто виновен, что во внешнем мире это выглядит как монолог?
При подобном положении вещей, нарцисс сильнее чем кто-либо ощущает нехватку. Этой нехватке впору присвоить титул « онтологической », ведь вокруг нее строится сама идея человека, хотя с такой же правомерностью ее можно называть и « нарциссической », если вдуматься в саму ее суть – она наносит удар по мнимой целостности нашего
12
20 Ж. Лакан – Семинары, книга 3( М., 2014), с. 278
21 В. Мазин- Введение в Лакана // royallib. com / book / mazin _ viktor / vvedenie _ v _ lakana. html