24
НЕВРОЗ И ПЕРВЕРЗИЯ
В ЗЕРКАЛЕ РИТУАЛА
Марин Алексей
Проблема ритуала, неоднократно разбиравшаяся
в психоаналитической литературе, обозначила ряд
узловых
моментов,
требующих
своеобразного
«общего знаменателя», т. е. выявления и разбора
механизмов общих для всех видов ритуалов — и по
генезису, и по актуальной форме выполнения. Одним
из таких принципиальных моментов является то общее,
что могло бы объединить и ритуал невротический
(прежде всего, обсессивнокомпульсивный), и ритуал
перверзный (например, ритуал садомазохистский).
В самом деле, последователи классического «Фрейдовского» подхода, рассматривавшие
ритуал, прежде всего, как сложный защитный механизм, в общем, довольно единодушно
рассматривают любой ритуал как имеющий навязчивое происхождение. Общим местом любого
психоаналитического исследования религиозных проблем стало указание на то, что опыт,
получаемый в результате психоаналитической терапии неврозов, обнаруживает поразительное
сходство между ритуально-религиозным поведением и манерами навязчивых невротиков. Отсюда
берет начало широко распространенное среди аналитиков мнение о том, что религия — это не
что иное, как обсессивный невроз, растянутый до масштабов некоего сообщества. У каждого
навязчивого невротика можно обнаружить убежденность (или как минимум - подозрение) в том,
что мысль обладает всемогуществом.
Такое отношение естественным образом трансформируется в молитвенный ритуал. Как было
отмечено еще Фрейдом [5], навязчивых невротиков преследует возможность реализации
вредоносных и разрушительных желаний, собственно весь невроз навязчивости и выстроен как
защита от этого. И они защищают себя от такой угрозы, занимая определенную позицию — с
помощью чрезвычайно запутанных обрядов, увязанных порой с самыми странными суевериями.
Похожее мы можем видеть и в религиозной практике, но с одним важным дополнением: в
соответствии с религиозными представлениями, зло проецируется вовне, за пределы субъекта,
воплощаясь в демонических образах. Такой вывод внутри психического конфликта за пределы
личности создает иллюзию борьбы не на жизнь, а на смерть — между паствой и внешним
идеализированным злом. Все религиозные легенды о людях, одержимых дьяволом, — практические
следствия этой идеологии.
Однако сводить всякий сакральный ритуал исключительно к обсессивно-компульсивной
структуре значило бы обеднять источник сакрального. И поэтому полное раскрытие темы
взаимосвязи ритуала сакрального и ритуала невротического требует не останавливаться на
обсессивных ритуалах как на единственных представителях группы, а расширить наш подход,
включив сюда также и ритуал перверзный (самым ярким представителем которого является
садомазохистский ритуал). При этом само понятие «садомазохистский ритуал» и поныне
оказывается в значительной степени обойденным вниманием исследователей, соблазняемых, как
правило, либо структурой, либо доэдипальной историей формирования, либо самой
перверзностью садомазохизма как личностного расстройства. Мы знаем, что и в практике
садизма, и в практике мазохизма существует стремление к ритуализации, наиболее ярко
выраженное, когда речь идет об эротогенном садизме или мазохизме. Мы знаем, что даже в
случаях морального (или, по Т.Рейку, «социального» [9]) мазохизма такая практика также имеет
место, осуществляясь по законам «сценарной» логики — например, еженедельные конфликты
между мужем и женой — по субботам, когда, как правило, «принявший лишнего» супруг позволяет
себе ввалиться в грязной обуви в дом, накануне с ритуальной любовью, вымытый и убранный женой.
И, кроме того, мы знаем, что сны и фантазии садистов и мазохистов, повторяя излюбленный сюжет,
демонстрируют все признаки ритуального приготовления к моменту наивысшего наслаждения
(наступление которого, как показал Рейк, на самом деле может оттягиваться до бесконечности).
Поиск общих корней перверзной и навязчивой ритуализации, до того намеченных очень
приблизительно, буквально одним термином «защитный механизм», обрел новую перспективу
после того, как Жак Лакан, предложивший новое прочтение Фрейда, четко разделил ранее почти
сливавшиеся в профанной версии анализа категории «перенос» и повторение" и указал, что
повторение, лежащее в основе всякого ритуала, имеет своей целью отчуждение субъекта от
переживания Бога. Таким образом, окутывание религиозного ритуала покрывалом таинства