ПОДВИГ
Придерживая спадающую шинелку, старшина сам побежал на ямщицкую станцию ловить попутный экипаж
до Красноярска.
— Господи, оборони, – вспотел он,
ставя на конверте вельможный адрес:
«Господину губернатору». – Пущай разбираются. Рапорт – дело казенное, а от
греха дальше.
Что набурчал полупьяный ямщик
в волостном селе, неведомо, но к вечеру в Балай лихо вкатила ретивая тройка, из нее вывалилось сразу пять чиновников во главе с рыжим писарем,
который тут же потребовал:
— Пропустить к покойнику... Где
тело усопшего?
Хозяин провел неожиданных гостей в комнатку к немцу. Умирающий
кашлял кровью. Писаря это не смутило,
он достал из-за пазухи сверток с печатью, развернул его и начал читать.
— Имущество описать... Тело
вскрыть...
— Дак живой вроде, – промямлил
член волостного правления.
— Вскроем после, – всхлипнул
писарь.
— Имущество описать, приступить немедленно.
— Часы серебряные на цепочке...
Члены волостной комиссии деловито приступили к описанию немудреного скарба путешествующего: разжиться было нечем, все имущество
немца составляли бумаги, несколько
ящиков аккуратно исписанных тетрадей. Опись составили, но умирающий
все еще подавал признаки жизни.
— Мешкает что-то, – сожалеюще
причмокнул писарь. – А еще чахоточный.
— Повечеряем, – пригласил старшина. – Может, к утречку преставится?
Лишь чиновники удалились, чтобы подкрепиться лихой балаевской
брагой на табаке, как место у постели
больного занял благообразный старец
с длинной седой бородой. Он взял руку
больного и заговорил о бренности всего земного и сущего. О душе старче
распинался недолго, скоро перейдя к
делам мирским. Когда своим медоточивым баском он напомнил покидающему земную юдоль о том, что долг
умирающего отказать церкви коров и
другие ценности, бледное лицо будущего покойника дернулось в иронической гримасе. Велеречивый поп быстро убрал руку.
— Ишь скалится, еще жить будет.
Утренний визит снова разочаровал волостных чиновников: умирающий хрипел, но дышал. Писарь
слонялся по темной комнате и неодобрительно рассматривал немца. Цепочка часов искусительно выглядывала из
кармашка потрепанного, но добротного сюртука.
— Ладно, – решился писарь и подозвал старшину. – Сразу как преставится – доложить немедленно. Лично
мне. Пока ж отбываем.
80
сентябрь-октябрь 2011
ИСТОРИЯ
— На дорожку-то, – напомнил
старшина.
— Помню, – благосклонно согласился писарь, принимая увесистый
жбанчик.
У деревни волостная тройка разминулась с губернским тарантасом: губернатор послал к умирающему немцу исправника, доктора и фельдшера.
Доктор взглянул на больного, мучившегося в очередном приступе горлового кровотечения, и велел фельдшеру
пустить больному кровь.
ДОСЬЕ
Матиас Александр Кастрен свое первое
путешествие предпринял в 1838 году, отправившись в Лапландию. Затем, в 1839 году, объехал Карелию. Вернувшись на родину, опубликовал перевод «Калевалы», карело-финского поэтического
эпоса, состоящего из 50 ру