и Джалалиддин ехал так , в досаде , странной растерянности , потерявший счет времени , совсем не ощущая его течения вокруг — ни по стоянию солнца , ни по теням .
Он с рождения плохо ориентировался во времени , всюду не поспевал и опаздывал , всюду был некстати , и , может быть , это и развило в нем обостренное ощущение пространства , местности . Легко чувствовал он себя в степи и в горах , быстро передвигался , изумляя преследовавших его монголов своим появлением в самых неожиданных местах .
Но время ... Время не удерживало его нигде — ни в Исфахане , ни в Грузии , выталкивая отовсюду своим бестелесным воздухом , течением , не поддающимся разумению ... Даже такое качество его натуры , как храбрость , оказалось ненужным для его времени , обременительным .
Сейчас , цепко вглядевшись в местность , он понял , что ведет эта дорога к Майафарикину1 , где султан найдет приют и защиту Малика Гази . Но ведь чувствовал он и то , что дорога эта последняя , тупик . Дальше пути нет — ни вверх , в заоблачные селения курдов , ни вниз , в степи верных ему туркмен .
Все катилось , жар его порыва выветрился , дни остыли , отбили ...
Странно , ведь отец тоже был сравнительно молодым , но , умирая сорокалетним на руках Джалалиддина , он уходил безропотно , с какой-то старческой обреченностью , словно жизнь его не обрывалась так неожиданно и нелепо ...
Джалалиддин же долго не признавал своего поражения . И теперь еще в нем что-то исподволь возмущается , сопротивляется . Хотя все эти последние годы жил он беспорядочно и недостойно , не зная ни в чем меры — ни в любовании собственной властью , ни в обладании богатством и женщинами , — он , оказывается , не пресытился еще . Чувствовал , что есть в этой жизни нечто такое , чего он не испытал , не испил , какая-то неведомая и таинственная ее сторона манила и привлекала . И чтобы испытать ее , надо отказаться от прошлого , жить просто и бесхитростно , забыв о том , кем родился и на что замахивался . Чтобы никто не помнил , не знал ...
1Майафарикин — территория современной Турции .
129