знал , какой тон приличествует данному случаю — насмешливый или же ровный и строгий .
Теперь , как правило , каждую ночь отлавливали для него в окрестных селах женщин , и чем выше поднимался он в глухие горные места , тем чаще попадались вот такие грубые с виду , безропотные , которые , должно быть , уйдя потом от него , так и не догадывались , кто же их сделал пленницами ненадолго .
Сдержанный во всем , не потерявший самообладания даже в эти последние дни , Ур-хан ничем обычно не проявлял недовольства грубым поведением государя , но сегодня свидетелем всего стал хитроумный , ненадежный Масуд . И потому Ур-хан не выдержал :
— Вашей светлости не подобает проводить ночь с этой черной , — сухо сказал он и жестом велел гуляму1увести женщину .
Джалалиддин нахмурился , обидевшись , и долго молчал , опустив голову . Но затем лицо его разом посветлело и он сказал просто , будто не сожалел :
— А я своих жен всех растерял . И детей ... когда обоз отстал ...
Затем впустили к нему в шатер ночного гостя , который называл себя бродягой , странником и очень торопился . У Хульварского перевала , где султан останавливался в полдень , чтобы свернуть потом с дороги на Исфахан , он увидел монголов , — значит , не потеряли они след Джалалиддина , ни на минуту не прекращая преследования .
Но ДжалалиДдин не желал верить . Разморенному от духоты , сонному , ничего не хотелось ему в эту ночь более — ни вставать , чтобы собираться , ни бежать , — только оградил бы его от всех этот пестрый колпак шатра , спрятал бы , чтобы мог он сквозь смех , сквозь муть хмеля прислушаться к тому , что пробирается сейчас к его душе . Что-то новое и смутное , но сулящее облегчение и освобождение ...
— Поверь , султан , я туркмен . Туркмены никогда тебе не лгали ... — Лгали , — капризным тоном проговорил Джалалиддин и
i _ _ Гу л я м — телохранитель .
124