вания , соберется с мыслями в одиночестве , оглянется вокруг , чтобы всмотреться проницательно в тех , кто остался рядом , и постараться угадать , чего от них еще можно ждать и на что надеяться .
Исфахан привлекал его с детства . Он всегда верил , что в этом городе его ждет если не удача , то хотя бы успокоение . Монголы не сразу найдут к нему дорогу из-за горной гряды на пути .
Так он ехал ... Мимо горы Бисутун , через перевал , откуда вытекает речка Хульвар .
Но уже в полдень владетель Амида Масуд убедил его повернуть коней и идти на аль-Рум . Вкрадчив был Масуд , красноречив . Мол , не время султану отчаиваться , великое дело , начертанное ему судьбой , еще впереди . Надо укрепиться в какой-нибудь неприступной местности , чтобы снова собрать верных людей . И таким местом станет ослабевшая от наводнений и засухи малоазиатская область аль-Рум , которую можно занять без особого труда . И как только мусульманские эмиры увидят его на троне , сразу соберутся под его знамена . Первыми прискачут с заверением своей покорности кипчаки ... Сам же Масуд уже сегодня готов прийти к Джалалиддину с четырьмя тысячами всадников и служить султану до победного дня .
Так говорил Масуд . И Джалалидцин знал , куда плут клонит . Знал , что Масуд меньше всего думает сейчас о монголах , озабочен лишь тем , как бы натравить султана на своего обидчика , который в прошлом году напал на крепость Масуда и увел одну из его жен .
В других обстоятельствах Джалалиддин вспылил бы и , не слезая с лошади , пнул бы ногой Масуда в живот , но сейчас не сочувствовал во рту вкуса горечи и обиды , а просто и быстро согласился . Мелькнула лишь слабая мысль : « А может , так надо ? Разумно ?» — и глянул на Масуда с какой-то затаенной мольбой , с невысказанным вопросом : « Я вот проглотил твой обман ... Ну а дальше ? Будет ли это пределом игры , которую ты затеял ? Не сделаешь ли следующий шаг к предательству ?» Так он с каждым — жаждал опереться , искал помощи , но и не доверял полностью , метался между верой и неверием , пока окончательно не измотался душой . Но даже сейчас , в свои двадцать восемь лет . Джалалиддин не полностью избавился от той впечатлительности , рани
122