Хайбун \ haibun
Лада Турбина
***
Окончательный приход весны ощущаешь даже не тогда, когда на тщедушном кусте ирги за окном появляются первые листья. И даже не тогда, когда прошлогоднюю листву на газоне сдвигают побеги травы. Приятие весны наступает тогда, когда просыпаешься внезапно и окончательно, а до звонка будильника еще два часа семнадцать минут, за окном не то чтобы солнце, но совершенно точное ощущение начала дня и птицы … сумасшествие какое-то. Трели зябликов и соловьев заглушают монотонный рокот города. И лежишь себе в постели, и слушаешь, слушаешь, мысленно предвкушая, что же будет в следующее мгновение, замолчит или продолжит? И никогда не угадываешь. А если дождь, весенний очищающий дождь? Птичьи голоса вплетаются в паузы между журчанием, бормотанием и бульканьем воды. Кажется, нет такой силы, что заставит их замолчать, что им дождь, всего-то дополнение к музыкальной партитуре. Во всем этом рвущемся в космос звуковом разгуляе находится место и моей скромной персоне. Встаю, щелкаю выключателем, наливаю себе кофе … Ну, здравствуй, весна!
левый берег без мостика и парома птичий щебет
***
Даниловская набережная не самая красивая в Москве, ну, насколько может быть некрасивой река... Промзоны и ангары, рабочие кварталы. Причудливые излучины и резкие повороты, шустрящие меж серых и оранжевых буев баржи, вспышки черемухи и сирени на берегу, подножья из одуванчиков и мать-и-мачехи. Но, совершенно неожиданно, появляется Воскресенская церковь с черными глазницами колокольни и Даниловский монастырь с по-вавилонски роскошными золочеными куполами и прочими излишествами, музей воды с его красно-кровавыми кирпичными стенами и белыми портиками и наличниками в петровском стиле, а уже ближе к центру и " летающая тарелка " Международного дома музыки— мираж в пустыне, совершенно необъяснимый парадокс городского существования.
В советское время, Даниловская набережная носила название набережной Ганнушкина и я вижу в этом особую, московскую иронию...
С гудком сухогруза сорвались с насиженных мест вороны и цветы черемухи