любимые артисты
▶ ▶
40
2( 162) февраль 2017
чьим призванием было именно учить. Наш мастер в ЛГИТМиКе, например, был педагогом. Он никогда не говорил нам о том, что мечтал быть киноактером и у него не получилось. Да, его иногда приглашали в кино, потом, помню, мы всем курсом смеялись, когда он показывал, что он делал в той или иной роли. Другим педагогом у нас был выдающийся русский актер Александр Иванович Романцов, он играл в Большом драматическом театре. А сегодня, насколько я могу судить, в качестве педагогов курса работают те, чья карьера не удалась. Ну и, наконец, виновата пропаганда. Киноиндустрия, желая ей угодить, снимает фильмы в основном жестокие – о войне, исключительно о войне. Это если говорить о системе в целом. А что касается меня, я являюсь целиком и полностью дитем этой системы, поскольку вынужден так или иначе считаться с ней и принимать ее условия. И, в общем, работать, как все …
– Но режиссеры ведь знают, наверное, что на вас нельзя давить, вами нельзя манипулировать … Поскольку вы занимаете уникальную нишу.
– Нет, они этого не знают. И я не хочу, чтобы знали. На меня можно давить и мной можно манипулировать. Если я работаю с режиссером, с продюсером, то я практически заранее со всем соглашаюсь. А если не соглашаюсь, то никак этого не выказываю. Это работа. Либо не работай, но тогда нужно обо всем договариваться еще на берегу. Но, в общем, я являюсь достаточно послушным актером. Когда говорят, что Нагиев является « королем хаоса в кадре », и это залог его успеха … В общем, это лестная характеристика, но если к королю хаоса добавить кинорежиссуру, мне кажется, может получиться неплохой продуктик.
– А то, что « Самый лучший день » получился – это чья заслуга, ваша или режиссера Крыжовникова?
– Я ни в чем не склонен приписывать заслуг самому себе. Поэтому давайте говорить, что успех в кино – это в большей степени заслуга режиссера. Крыжовников – большой режиссер, и уж совершенно точно – режиссер с большой буквы; кроме того, он – авторитарный человек, я ему благодарен за то, что он не давал мне работать в фильме на наигранных штампах … В таком материале актера, в общем, тянет показать себя, свои успехи и мастерство, но тут всегда есть опасность свалиться в самоповтор. Вот этого Крыжовников не дал мне сделать. Количество придумок, которые я предлагал на площадке, возможно, в какой-то степени помогло ему выбирать. Но в целом это выглядело так. « Дима, это было очень смешно, это гениальная фраза … но нам это не нужно ». « Это гениально, но попробуй сыграть серьезно …» В общем, не существует каких-то гигантов актерского мастерства, которые диктуют свою волю. Режиссер на площадке всегда добивается того результата, который нужен ему.
– Бывают съемки мучительные, но бывают же и легкие?..
– Мне не везет, у меня не бывает съемок легких. Это касается всего, например « Физрука », который имеет успех, может быть, именно благодаря тому, что он рождается каждый раз мучительно. А может быть, он держит первые строчки рейтинга сериалов именно вопреки мучительности процесса его создания. Это же касается и « Самого лучшего дня ». Да и те контракты, которые я уже подписал на будущее, видимо, тоже не обещают быть легкой прогулкой.
– Чтобы хорошо играть, нельзя врать, да? Казалось бы, это простой рецепт.
– Дело даже не в том, чтобы совсем не врать. Может быть, себе я и вру. В том, что я высокий, красивый, талантливый … Но это вранье лишь себе, так что простительно. В чем правда Мюнхгаузена? Не в том, что он летал на Луну, а в том, что он не врет, испытывая от этого восторг. Ну вот я в этом же духе стараюсь не врать зрителю. Я не обманываю его, что я – альфа-самец, не являясь таковым … Я не пишу книг о своих приключениях с блондинками, поскольку их не было. Я не рассказываю о березках и своей любви к ним, не будучи лесником или грибником … Я просто делаю свою работу. И позволяю зрителю делать вывод самому.
– Здесь известный парадокс. Если актер не врет себе, он отчасти должен играть самого себя. Но самого себя тоже нельзя играть все время. Как вы для себя эту дилемму решаете?
– Это часть моей актерской кухни. Скорее всего, если я сейчас начну вам рассказывать об этом, я могу сам запутаться и потерять нить. Скажу коротко. Есть актеры, которые в каждой роли несут частицу себя. Таких немного в мире, но мы весьма влиятельны. Помимо меня, это еще Роберт Де Ниро, Клинт Иствуд и Вупи Голдберг.
– А Брюса Уиллиса не хотите в эту компанию взять?
– Брюс Уиллис зачастую позволяет себе некоторые кривляшки … Хотя, если Брюс сильно настаивает оказаться в нашей компании, мы будем рады.
– В Голливуде очень мощное влияние жанра, и актеру там в известной степени легче, он как бы подыгрывает жанру. У нас, к сожалению, с жанровым кино все хило, нет ни стендап-комеди, ни боевика …
– Скажу больше: у нас на экране отсутствует даже сам по себе герой. Вот в « Физруке » мы пытаемся создать такого героя. Но сделать это за 24 минуты, в перерывах между рекламными выпусками, очень тяжело.
– « Кухня » и « Физрук » большинству зрителей представляются какой-то хохмой. На самом деле два развлекательных телеканала, ТНТ и СТС, стали под видом комедии поднимать какие-то серьезные общественные и человеческие проблемы. Эти сериалы ведь – о поиске коммуникации, о том, как человек меняется, становится лучше, изживает в себе жестокость, как вынужден работать над собой. Человек суровой судьбы, человек 90-х, которого вы играете, он в итоге все-таки способен меняться к лучшему … Вот что важно.
– … А если и оказывается не способен, то наша задача показать, что из этого может получиться, если человек не готов расти, адаптироваться, меняться, прощать … Вновь скажу, что это собирательный образ. Правда, в образе « Физрука » много если не прямого копирования, то каких-то небольших фишечек от моего родного брата Жени, который, в общем, прошел этот сложный путь в 1990-е годы … И, конечно, надо сказать, что телеканалы хотят не просто точечного или пунктирного образа – надевая на артистов маску и прося немного покривляться в жанре … Нет. Там серьезно к этой теме относятся, они даже проводят серьезные исследования на эти темы. За это одновременно хочется сказать спасибо и телеканалу ТНТ, и СТС.
– Ужас нашей актерской школы в том, что наши актеры чрезвычайно эмоциональны. То, что раньше называли « актер актерыч » – когда актер слишком кривляется … Откуда у вас это умение, что все отмечают, играть минимальными средствами? Буквально за счет одной кривой усмешки?
– Вы знаете, у нас есть две крайности. Одна – актер актерыч, человек декламирующий. С другой стороны, новое поколение актеров, сознательно не пытающихся играть ничего. Им кажется, что в этом и есть правда и смак существования. Это две крайности, одинаково губительные. И за тем, и за другим весьма скучно наблюдать. В одном случае ты словно подглядываешь за мастурбирующим, в другом – за спящим … Для меня важно найти середину между бурлящими, кипящими эмоциями и скромностью и точностью их выражения. Как я это делаю – не знаю. Скажу вам больше: я сомневаюсь, что умею это делать.
– А как вы готовитесь к роли? Насколько я знаю, у вас 300 дней в году съемочных.
– Да, и говорить о серьезной подготовке не приходится, потому что я нахожусь в абсолютном состоянии потока … Иногда просто халтурю, но, может быть, меня спасает то, что у меня есть большее, чем у других, количество наработанных штампов – это позволяет зрителю до поры ничего не замечать. Хотя ничего хорошего в этом нет. Скажу честно, мне не хватает времени на подготовку – ни морально, ни физически.
– Это тоже убийственная ситуация. Проблема с актерами еще и потому, что они даже не успевают вжиться в роль.
– Я недавно разговаривал с актером Венсаном Пересом, он мне жаловался: « Представляешь, я кручусь, как белка в колесе. Снимался недавно на Корсике: меня каждый день забирали в 8 утра в оте ле, насиловали на площадке до 5 часов, а потом надо еще идти в тренажерный зал ». И он ждет от меня какой-то поддержки, сострадания. А я в этот момент понимаю, что его условия на Корсике, до пяти вечера, – это просто рай. Потому что я выезжаю на съемки в 6.30 утра. Два с половиной часа еду до площадки, 12 часов провожу там; затем минимум полтора часа еду обратно, по Москве, домой. Приезжаю, умываюсь и заваливаюсь спать. Рано утром, в каком-то бреду, просыпаюсь; когда звонит будильник, мне кажется, что рядом взорвали улицу. И вот я в сомнамбулическом абсолютно состоянии опять двигаюсь в том же направлении – на съемочную площадку. У Переса в таком режиме был 21 съемочный день, двадцать один!.. – он до сих пор об этом вспоминает с ужасом. Мне его не понять. Я так живу целый год. И поэтому вряд ли я могу похвастаться тем, что скрупулезно готовлюсь к своим ролям. Вряд ли это происходит в должной степени.
– У нас не снимают кино про деньги, про людей, которые заработали деньги. У нас нет вкуса к деньгам. Вы часто в интервью не стесняетесь говорить о том, что любите деньги. Деньги на самом деле любят все, но никто не хочет в этом признаваться. В этом есть какая-то ложная стыдливость. Мне кажется, как раз проблема в том, что у нас в стране нет культа денег, не воспитан здоровый вкус к деньгам. Людей не приучили говорить об этом открыто …
– Зачастую это еще и потому, что существует проблема открытых денег. Человек, который их заработал, весьма открыто может об этом говорить. Человек, который их намутил, – ему говорить об этом неловко. От этого замалчивание и происходит. Я свои деньги зарабатываю на съемочной площадке, и я их совершенно не стесняюсь и не стыжусь. Это не великие деньги, к моему великому сожалению, но это деньги, заплатив с которых налоги, я могу спокойно потратить. Как и многие мои коллеги, которые не имеют ничего, кроме своих головы и рук, таланта, и с их помощью зарабатывают, в общем, эти небольшие деньги. Но я не призываю завидовать. А если и завидовать, то уж точно не нам.
– Понятно, но все-таки вы – самый высокооплачиваемый актер в России, если верить « Форбсу ». Вы помните момент, когда вы впервые перестали думать о том, хватит вам денег или нет? Когда это случилось?
– Я рад буду вам ответить на этот вопрос, когда ▶ ▶ такой момент, наконец, настанет. С ростом доходов
www. russiantown. com