Февраль 2005 | Page 58

ТЕЛЕВИДЕНИЕ

Возможно ли найти среди русскоязычных телезрителей хотя бы одного, ни разу не смотревшего программу « Городок »? Сомнительно. При этом ни один из ее отцов-основателей – ни Илья Олейников, ни Юрий Стоянов – звездной болезнью не хворает. Вместо почивания на лаврах они работают в режиме non-stop: постоянные перемещения по съемочным площадкам, актерская работа, режиссура, монтаж отснятого материала … И лишь немного времени на отдых, от которого Илью Львовича и Юрия Николаевича оторвал журналист.

– Традиционный вопрос для всех, кто поднимается по « карьерной лестнице »: влияли ли родители на выбор профессии?

И. О.: В очень малой степени. Когда я был совсем маленький, папа насильственным путем заставлял меня играть на аккордеоне. Это мне не приносило никакой радости, но, тем не менее, приблизило к искусству. Уже потом, лет в четырнадцать-пятнадцать, я влюбился в Райкина. Он был для меня примером, я его обожал! Мне очень хотелось занять его место. Я его боготворил и боготворю. Это был самый великий артист на эстрадной сцене. Он стал моей направляющей и заставил меня полюбить эстраду, театр, искусство в целом. И именно благодаря Аркадию Исааковичу я стал тем, кто я есть в настоящий момент, хотя знаком с ним не был и видел лишь один раз году в семьдесят девятом.

Тогда в Ленинграде проходил Всесоюзный конкурс артистов эстрады, а Аркадий Исаакович председательствовал в жюри. Я же со своим партнером Ромой Казаковым, с которым работал до 1986 года, вышел с очень смешной, по тем временам просто убойной пародией на « Ромео и Джульетту » Шекспира. Переделанный сюжет, как бы … э-э-э … Господи, слово потерял … а, перемежался популярными в то время песенками, но, естественно, с измененными текстами. Публика принимала номер потрясающе!

Не успели подумать, что мы – небожители, как вдруг выясняется, что во второй тур не проходим. Мы с Ромой подошли к Райкину, поинтересовались, в чем причина. Аркадий Исаакович ответил: « Что я могу поделать, когда Тимошенко и Березин( Тарапунька и Штепсель, весьма известные по тем временам артисты) сказали, что сегодня вы замахнулись на Шекспира, завтра – на Карла Маркса, а послезавтра – на советскую власть!!!» И против такого аргумента нечего было возразить, потому что мы жили в СССР!

Таким образом, Шекспир, сам того не желая, преградил нам путь к славе. А Райкин, великий Райкин, ничего не мог предпринять. Скажи он, что сделанное нами с Шекспиром никак не отразится на советской власти, его посчитали бы оппортунистом.

Ю. С.: Да, родители влияли, но у них не получалось. Я из медицинской семьи. Мой папа был очень известным врачом, и мне была уготована не самая плохая судьба. Это была мечта папы. Но сколько я себя помню, я всегда знал, кем хочу быть. Редко бывает, чтобы человек определился с будущей профессией еще в детстве. Я вот от дочки, – а ей пятнадцать, не могу добиться ответа, кем она хочет стать. Я же тогда не мог решить только одно: режиссером быть или артистом? Но направление обозначил четко. Правда, в то время на режиссерский

факультет не принимали после десятого класса. Существовали строгие требования: либо после армии, либо при наличии трудового стажа.

– Итак, средняя школа позади, впереди взрослая жизнь, начало творческого пути …

И. О.: Я не считаю, что в школе получил какое-то образование. Там я общался с приятелями, но к образованию никакого отношения это не имело. Я очень плохо поддавался дрессуре. Такие предметы, как алгебра, геометрия, тригонометрия, были мне крайне ненавистны. Более-менее интересовали литература, история. Ими мое обучение ограничилось. Дальше я самообразовывался …

А закончил я Московское эстрадноцирковое училище. У меня среднее и

Герои

“ Городка”

Юрий Стоянов очень специальное образование. Дальше учиться не пошел, было не интересно. А вот самое забавное произошло года два назад. Нас с Юрой пригласили руководить курсом в ГИТИСе, который, как известно, является высшим учебным заведением. Я им говорю, как же так, у меня нет высшего образования, а вы мне предлагаете руководить курсом. Они ответили мне, что ничего страшного нет, ведь я народный артист, что можно приравнять к профессорскому званию! Так я впервые узнал, что я профессор со средним специальным образованием …

Однако я посчитал, что это чересчур ответственная миссия – руководить курсом, но не в силу отсутствия корочки о высшем образовании, а потому что не знаю, как это делать. Я бы просто угробил курс, и студенты по окончании учебного заведения вышли бы глубоко несчастными людьми. А что касается Юры, то в нем как раз заложены педагогические навыки, но из чувства солидарности он тоже отказался …

Ю. С.: Закончил ГИТИС и … Но это путь не творческий, а скорее профессиональный. А творческий путь, когда впервые начинаешь задумываться о том, что такое твоя профессия, не просто наблюдать, а фиксировать, повторять увиденное. Мой путь начался в восьмом классе, когда мне подарили гитару.

Представьте, одесский подъезд, в подъезде шесть гитаристов. Почему в подъезде? Акустика! Эхо! Красиво звучит! А гитары ужасающие, Ленинградского завода музыкальных щипковых инструментов. Мы пели « Алешкину любовь », « Битлз » в переводах одесских авторов. Это « шо-то » запредельное! И вдруг … если помните, был такой журнал « Горизонт », а в нем, как правило, три гибкие пластинки. И там неожиданно – « Каждый вечер во дворе / Где играла радиола ».

В мою жизнь ворвались совершенно невероятная интонация, прозрачная мелодия, другого уровня тексты: мысль, лиричность, трогательность, пронзительность. Пускай странно звучит для комедийного артиста, но мой творческий путь – гитара, лирическая песня. Гитара в моей жизни занимала и занимает очень большое место. Это возможность как-то отбиться от того жанра, которому посвящаешь жизнь, и погрузиться в иную атмосферу, когда в течение одного часа в месяц, складывая слова, сочиняя песенки, ты существуешь на другом уровне.

Что касается моего профессионального пути, то он начался в семьдесят восьмом году, когда я закончил ГИТИС

Илья Олейников

и был приглашен в БДТ( тогда имени Горького). Вообще, на просмотр пригласили весь мой курс, который был невероятно сильный. Думаю, Товстоногов искренне сказал: « Если бы была возможность, я бы взял весь курс ». Но пригласили меня и моего однокурсника Томашевского. Не скажу, что мы были лучшими. Просто мы оказались нужны театру именно в тот момент на определенные роли. Так сказать, временный дефицит конкретных лиц.

– Когда пришла уверенность в своих силах?

И. О.: Уверенности в своих силах нет до сих пор. Что я, что Юра – люди, сомневающиеся во всем, что делаем. Наверное, поэтому « Городок » занял определенную нишу и не теряет ее. Нет ничего губительнее, чем самоуспокоение: « Я сделал все, что в моих силах, а остальное – до лампочки, меня теперь должны обожать, любить, носить на руках!» Крайне неправильная точка зрения! Когда я смотрю на мальчиков и девочек из шоу-бизнеса, которые в свои двадцать три требуют белый « мерседес », мне их искренне жаль. Мы с Юрой – два самокопателя. Причем работаем не просто лопатой, а кайлом, киркой, ломиком. Вгрызаемся в глубины своего сердца. Это, по-моему, замечательно.

Ю. С.: Уверенности нет. И дай Бог, чтобы она никогда не пришла, иначе – конец. Надо быть уверенным в своем партнере. Я ему доверяю. Верить автору, команде, с которой работаешь. Но ни в коем случае не пребывать в увереннос-

58 www. RUSSIANTOWN. com № 2( 19) февраль 2005 г.