34 семь верст
рисом и макаронами. На всякий случай: как любые городские жители, мы были уверены, что еду можно купить везде, где люди вообще едят. Перед отъездом мы специально заглянули в правительство штата Амазонас: хотелось удостовериться, что нам не нужны какие-то специальные разрешения или бумаги, подтверждающие цель визита в муниципалитет Альто Ориноко,— все-таки граница, племена, эпидемиологическая обстановка напряженная, золотоискатели. Нас заверили, что самостоятельные путешественники из России ни в чем подобном не нуждаются.
Чистый маниок
Лодка, на которую мы погрузились, направлялась в поселок яномами в Верхнем Ориноко, на одном из притоков. Шесть дней пути.— Эй, ребят, а у вас в лодке есть питьевая вода? Мы сможем там готовить еду?— Да, да, конечно,— кивали наши яномами.— Мы же не пьем воду из реки, нетнет.— Надо было быть идиотами, чтобы этому поверить, и, конечно, мы были идиотами. Дни на лодке тянулись однообразно— ранний подъем, отправление, плеер или электронная книга, короткий обед. В обед мы открывали банку тунца, съедая одну на двоих и закусывая лепешками кассаве, похожими на черствый черный хлеб, а вечером ели общий рыбный суп. На ночь лодка причаливала к берегу, мы ночевали в индейских деревнях и рассказывали там про снег и про Россию. На третий день закончилась питьевая вода, а одну бутылку у нас просто кто-то утащил. Поэтому мы решились— пьем из реки. Из Ориноко, куда выкидывают весь мусор. На шестой день мы достигли промежуточной цели— поселка Окамо, где хотели встретиться с главой селения Антонио Гусманом. Мы надеялись, что он сможет помочь с транспортом вверх по реке Окамо, где настоящие традиционные индейцы яномами до сих пор живут в домах-шабоно. Именно фотографии шабоно впечатлили нас настолько, что мы рискнули ехать в Венесуэлу. Это общинный дом яномами из пальмовых листьев, большое круглое сооружение с пустой площадкой в центре, покатой крышей и разгороженными семейными жилищами вдоль стен. Шабоно для яномами— это все: дом, семья, община, принадлежность, часть наземного мира в противовес подземному или небесному. « Как называется твое шабоно?»— первое, что спрашивает у тебя яномами, и это значит « Откуда ты?». После этого спрашивают имена родителей, и только потом— как зовут тебя самого. Наше шабоно называлось Москвой. Гусману точно больше сорока, но сколько именно— сказать сложно, все яномами очень маленького роста, они быстро достигают зрелости и долго стареют. Он живет в доме из жестяных листов, это даже не дом, а шалаш, в котором растянуты грязные гамаки и постоянно тлеет очаг. Вечер мы проводим в этом жестяном доме, слушая рассказы Гусмана о прошлых временах Верхнего Ориноко, а спать отправляемся в семейный дом, где живут его дочери с маленькими детьми и мужьями. Хозяин предупреждает, чтобы мы не оставляли вещи без присмотра, и мы удивля-