П У Т Е Ш Е С Т В И Е
П О И Н Д И И
С С Е М И Р О Й В Е Т А Ш
же, как и везде. И отнюдь не порадовались, что при
входе в ашрам надо снять обувь на противополож-
ной стороне улицы — а вот вещи там на хранение не
принимают.
Вокруг самадхи плэйс во дворе ашрама было не
очень много места, но много людей, сидящих поо-
даль: пришедших сюда медитировать. И много жив-
ших в ашраме стариков: мужчин и женщин в белой
одежде. Мы подошли к совсем пожилому индусу,
сидевшему на табуреточке и, видимо, исполняв-
шему роль охранника, и спросили, где здесь можно
оставить вещи. Он показал на место рядом с собой.
Видимо, люди не часто бывают проездом в таких ме-
стах.
Белый постамент могилы украшен цветами, из кото-
рых на нем дважды в день выкладывается символ
Шри Ауробиндо: шестигранник с лотосом — и ин-
дийская буква "м" (мать Мирра или ом). Люди несут
на неё цветы, ещё и ещё, которые служители перио-
дически убирают, освобождая место для новых.
Пришедшие становятся на колени и прикладыва-
ются к постаменту лбом, подолгу оставаясь у мо-
гилы, и это выражение почитания и скорби подобно
оплакиванию недавно умершего, душа которого
слышит и воспринимает все, что происходит вокруг.
Люди безусловно верят, что дух Ауробиндо витает
где-то тут. Над могилой вместе с людьми склонилось
большое дерево: как священное древо Шивы по-
среди храма двора, где при входе следует снимать
обувь.
____
134
Пепел Мирры похоронили в могиле Ауробиндо, по-
кинувшего тело на 33 года раньше неё: самадхи
плэйс — место их совместного освобождения. Что
такое место их самадхи: их Освобождения? Здесь
возникает то же отношение амбивалентности, что и
к умершим на церемонии похорон: мы провожаем
их туда, куда им нужно: к Богу или в сияющие сферы
высшего разума. — А может, это они нас туда прово-
жают. И "самадхи плэйс" звучит просто как "место
просветления": людей, приходящих отдать дань
светлой памяти Шри Ауробиндо и Матери и остаю-
щихся здесь медитировать с этой целью.
Могила в Индии, где нет кладбищ (кроме тех, что от-
носятся к мусульманской традиции, и буддийских
ступ, которые лишь абстрактно напоминают о свя-
тых), имеет более символическое, чем реальное
значение. Индусы кремируют умерших, и лучшее
место для праха — воды Ганги. Чтобы дух как можно
быстрее освободился, тело лучше всего сжечь, не
оставив душе ничего: никакой земной привязки. Я
никогда не могла понять, зачем сожгли тело Матери
Мирры, если она хотела, чтобы оно оставалось ле-
жать нетронутым: как тела христианских святых.
Если она считала, что тело может воскреснуть, —
если она хотела, чтобы оно воскресло. Мирра вы-
росла и получила образование в христианской
стране, как и Шри Ауробиндо. Но индусам согла-
ситься на естественный христианский обычай, ви-
димо, столь же сложно, как христианам — принять
индуизм. Особенно когда речь идет о реальном дей-
ствии: о значимом акте. Если отбросить консерва-
тизм и недостаток веры, индусы просто не могли ре-
шиться оставить душу своей любимой святой ста-
рицы мучиться в её высохшем, но очень живучем
теле.
Ученик Матери Сатпрем пишет, что эта кремация от-
бросила человечество назад в его эволюционном
движении. Может, и нет: если считать, что всё, все
процессы, которые человек производит в себе са-
мом, совершаются и в ноосфере. В человечестве и
ради его плоти и крови, — и ничто из совершённого:
из совершенного — не исчезает бесследно. Но по-
чему не поставить последний эксперимент — если
Шри Ауробиндо и его сподвижница всю свою жизнь
посвятили эксперименту? Ведь надо же уважать по-
следовательность мысли! Или на это были способны
лишь средневековые схоласты и алхимики, да наука
советских времен? Сохранила же она зачем-то тело
Ленина?
(Правда, Ленин сохранять свое тело не просил: он
был одержим совсем иной идеей — и занимался
как-то совершенно другими вещами, чем Ауро-
биндо и Мать Мирра. Сохранить из наследия созда-
теля первого в мире эспериментально-социалисти-
ческого государства стоило бы другое. Советский
Союз, например. Или известный лозунг: "Человек
может стать настоящим коммунистом только тогда,
когда обогатит свою память всеми знаниями, накоп-
ленными человечеством." О разорванность челове-
ческой мысли!)
Мы с Ясей долго сидели около усыпанного цветами
постамента на ступеньках лестницы — ведущей в
жилые комнаты ашрама, расположенные вокруг
двора. Моя спутница прислонилась к дереву у мо-
гилы: как русские женщины в возрасте любят при-
слоняться к деревьям, испытывая с ними взаимный
контакт. Но с двенадцати до двух — место самадхи
закрывается: покрывало из цветов с могилы уби-
рают и потом выкладывают новое. Пора было на ав-
тобус: ехать в Маммалапурам и Мадрас. И тут моя
дочка и моя спутница, забыв про костел Святого
Фомы, дружно захотели остаться в Пондичерри.
Это можно было понять — но нельзя предвидеть.
Если это предусмотреть, легче съездить в Понди-
черри без вещей, осмотреть город и вернуться ноче-
вать в Ауровиль — что я советую в аналогичном