Технодоктрина - новая молодёжная промышленная политика Технодоктрина, ноябрь 2014 | Page 33

уточняется: будут ли получены эти 200 млрд. руб. только
за счет коммерциализации новых технологий или также
за счет коммерческой деятельности и в каких пропорциях,
достаточно ли этого объема средств для обеспечения 30
тыс. рабочих мест, содержания 2 млн. кв. м. площадей и
обеспечения жизнедеятельности территориально-обособленного комплекса СКОЛКОВО.
Таким образом, созданные на средства федерального
бюджета институты развития, отвечают только за создание услови й для разработки новых технологий, но не за
создание этих технологий, критерий успеха их деятельности – чисто финансовый. Эти институты и создаваемые
и поддерживаемые ими малые и средние отечественные
компании функционируют в условиях финансового курса,
при котором основная цель российского бизнеса делать
деньги для акционеров и клиентов. Очевидно, что в этих
условиях эти компании не могут не быть нацелены прежде
всего на финансовый, а не на технологический результат.
Но даже немногие создаваемые ими технологические
новации российским бизнесом остаются практически не
востребованными, поскольку их внедрение, очевидно,
связано со значительными рисками, и гарантированным
снижением прибыли.
Из вышеизложенного очевидно следует, что в рамках
реализуемого леволиберального экономического курса
государством созданы (через директивные документы)
условия для инновационной деятельности российского
бизнеса, суть которой – делать деньги для акционеров
и клиентов, но не продукты с высокой добавленной стоимостью.
В опубликованном в 2012 году объемном докладе
«СТРАТЕГИЯ-2020: Новая модель роста – новая социальная политика», который по поручению Российского правительства разработали более 1000 экспертов ГУ-ВШЭ и
РАНХиГС идеологи реформ на с. 76 фактически констатируют неутешительные результаты этого леволиберального экономического курса: разрыв между наукой, образованием и бизнесом, обособленность науки от ВУЗов и
предприятий, бюджетные расходы не сопровождаются
адекватным вкладом бизнеса. А также, утечка мозгов,
перенос центра прибыли high-tech за рубеж (с.20). Достаточно очевидно, что следствием этого курса является
импортозависимость и технологическое неравенство реального сектора экономики России с лидерами мирового
рынка.
Однако авторы этого документа, безальтернативно
и бездоказательно предлагают еще большее снижение
государственного вмешательства в экономику, еще большее сокращение государственного сектора экономики
(с.26), еще большую либерализацию рынка труда и привлечение на этот рынок иммигрантов (с.18, 29). Основу
экономики должны составлять сервисные (с.5), средние
и низкотехнологичные отрасли (с.75). То есть фактически
предлагается продолжить движение по пути увеличения
импортозависимости и технологического неравенства реального сектора экономики России.
Необходима разработка альтернативной промышленной политики, в рамках которой государство несет
ответственность за формирование таких экономических
условий, которые обеспечивали бы технологическую конкурентоспособность страны на мировом рынке путем соз-

дания промышленными предприятиями продуктов с высокой добавленной стоимостью. В существующих условиях
это могут быть отраслевые законы прямого действия,
типа закона о «СКОЛКОВО», но нацеленные не на создание условий для инновационной деятельности малых и
средних предприятий, а на создание ключевых технологий
для нефтегазовой отрасли, энергетического машиностроения, авиации и т.д., обеспечивающих их конкурентоспособность на мировом рынке.
Основой такого закона может быть, например, программа «Инженеры XXI века» (далее Программа), формируемая совместными усилиями Правительства ХМАО,
СурГУ, МПГУ, НИИСИ РАН и РФЯЦ-ВНИИЭФ совместно
со специалистами ОАО «СУРГУТНЕФТЕГАЗ». Эта Программа представляет собой комплекс взаимоувязанных
образовательных программ, нацеленный на создание систе