Любовь к Хиляль, такая нежданная и чарующая, очень ловко ворвалась в его сердце, окрепла и окутала его с ног до головы, как теплое одеяло родной матери в дождливый мерзлый день, как яркое солнце среди бескрайних и беспросветных туч и облаков. И это солнце в лице Хиляль перевернуло с ног на голову его прежнюю жизнь, наполнило его невероятным ощущением наслаждения от одного осознания ее существования. По началу это новое чувство заставляло грека ощущать себя некомфортно и странно из-за сильного желания увидеть непокорную турецкую девушку. Это приносило ему неконтролируемое раздражение и необъяснимое ощущение боли внутри. Не получая ни крупицы доброжелательности или смирения с ее стороны, Леон жаждал завоевать свою Смирну. И, конечно, каждый ее отказ, каждый словесный выпад только раззадоривали юного грека. Покорный своему самолюбию, привыкший к женскому вниманию, он сам не понял, как угодил в сети ее чарующих глаз. Не смог объяснить себе, как ее улыбка, ее расположение стало его главной целью и мечтой, и, будучи солдатом, всегда достигавшим своих целей, он упрямо шел по этому пути. Леон верил, что сможет добиться ее, сможет доказать свою неудержимую и беспокойную любовь к турецкой бунтарке. Он был готов бороться со всем миром за эту прекрасную девушку, противостоять любым трудностям, отбросив все сомнения и предрассудки. И судьба смягчилась, позволив греку понять, что девушка так же неравнодушна к нему, не смотря на гневные речи и противоречащие ее взглядам слова.
Но всё не прошло даром. Жертвы, на которые пошел лейтенант, были губительны не только для него самого, но и для всех, кто был дорог ему. В который раз, спасая свою Хиляль, он и не предполагал, какое испытание для него было заготовлено судьбой. Но решать нужно было незамедлительно, поэтому, увидев на дне ящика запрятанное оружие националистов, которые так долго не могли найти греческие солдаты, он не смог противостоять своему сердцу. Он выбрал ее.