.. .Всю ночь лил дождь, за высоким окном на иссиня-черном клочке неба ослепительно блестела яркая молния. Вспыхивающие зарницы на короткий миг заполняли светом небольшую комнатку, где все напоминало о прошлом: и ореховый письменный стол с изящной фарфоровой статуэткой, и выполненный пастелью рисунок на стене. Поднявшийся ветер гнул макушки деревьев, дом содрогался от оглушительных раскатов грома, а Хиляль не спала и, покусывая губы, думала о том, как перевернулась ее жизнь в столь короткий срок.
После отъезда Леона все пошло вверх дном, руки от бессилия опускались. Сон не шел, и мысли вихрились в голове. Этим вечером Хиляль закончила толстую тетрадь, исписанную от корки до корки стихами о Нем. Разлука должны была сделать ее безгласной, но чувства, бьющиеся в груди, выхлестывались на бумагу темными ночами, когда не было сил притворяться спящей. Как за тяжкое преступление полагается тяжелое наказание, так и за большую любовь люди вынуждены платить великим страданием. Теперь она знала это наверняка! «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», - твердила себе Хиляль, но это заученное с детства правило не приносило облегчения. Нынешняя боль в самой глубине израненного сердца была невыносимой, измученная душа стонала и изнывала, и никто не в силах был изгнать эту тоску, кроме Него. Письма, отправленные почтой, очень быстро находят адресата, но что делать, если и писать некуда? Если нельзя идти против воли безжалостной судьбы? Хиляль отрешенно следила, как за мокрым стеклом сиротливо билась тонкая ветка с молочно-белыми цветами: гроза свирепо терзала полупрозрачные лепестки, срывая и унося их в кромешную темноту ночи... Лето уже почти кончилось, удушливая жара шла на убыль, а столь долгожданных вестей все не было…
С тяжелым вздохом перевернувшись на спину, Хиляль прикрыла глаза, воскрешая в памяти драгоценные воспоминания. В измирских садах листва, наверняка, уже порыжела от жары, а небо мерцало над городом бесчисленными звездами. Хиляль представила их домашний сад, где она так часто засиживалась до полуночи, любуясь зажигающимся небосводом, и глаза застилались слезами, ведь в том летнем саду был и Он.