Сентябрь 2006 | Page 70

ВОСПОМИНАНИЯ

Мирон Пенсон На волне памяти

страницы из документальной повести( продолжение, начало в номере 8)

… Отцовские слова звучали в ушах той ночью, когда бродил вокруг здания НКВД. Пустая улица. В окнах кабинетов гасли огни. Медленно светало. Начали проявляться контуры деревьев, этажи огромного дома. А дверь всё не открывалась – огромная дубовая дверь, обшитая металлом. Может, это был первый восход солнца, который я увидел и запомнил. Верхушки деревьев озарились розоватым светом. В это трудно поверить, но случилось так, что, когда луч солнца коснулся злополучной двери и осветил её, она отворилась, и вышел отец. Я подбежал к нему, он положил руку на моё плечо, и мы пошли домой. Мы медленно шли по пустынным улицам Ташкента и отец сказал одну лишь фразу:

– И зачем мне нужны были эти выборы и депутатство?!

Мы шли по безлюдному городу, солнце поднималось всё выше и выше, становилось всё светлее и теплее. Молча мы подошли к дому – там никто не спал. Мама встретила возгласом: – Слава Богу! Отец сказал: – Всё в порядке! А было уже воскресенье. Отец достал из шкафа початую бутылку водки и, не наливая в рюмку, сделал несколько глотков, долго-долго молчал, а потом сказал:

– Ну, что ж, жизнь продолжается. Надо идти. Он взял фотоаппарат, штатив и сказал: – Пойдём, сынок, поможешь мне. Мы пошли на избирательные участки, где должны были голосовать за отца. Участки были открыты и около них толпились люди. Увидев отца, подходили, поздравляли его, а вечером, когда подсчитали итоги голосования, стало известно, что за отца проголосовали почти 100 % избирателей. В то время единодушное голосование было обычным явлением. Но нам было приятно! На другой день к нам пришёл председатель избирательной комиссии и торжественно вручил отцу удостоверение депутата городского Совета. Через несколько дней отец пошёл на приём к Усману Юсупову. Тот принял его и спросил: – Что у тебя? – У меня ничего. Вы решили, что я должен стать депутатом Городского совета – теперь помогайте!

– А в чём заключается моя помощь? – спросил Первый секретарь ЦК.

Отец дал ему целый список наказов избирателей – замостить улицу, провести водопровод, убрать мусор. Против каждого пункта У. Юсупов поставил красную галочку, расписался и сказал:

– Иди в райисполком. После моей подписи, сделают всё.

И, действительно, за короткое время в том районе, где баллотировался отец – провели водопровод, заасфальтировали улицу, увезли мусор. На протяжении всего срока депутатства отец часто бывал в своём округе. Разговаривал с избирателями, и в меру своих сил и возможностей делал всё, чтобы оправдать их доверие. У отца было много друзей, и они с большой радостью выполняли его просьбы, понимая, что он это делает не для себя, а для людей. И его депутатство не было формальностью.

Отец был очень больным человеком. Он рассказывал, что в детстве его ударил копытом конь в живот и с того времени у него появилась грыжа. Операцию он делать не хотел, наверное, боялся. Грыжа всё увеличивалась, а он продолжал носить тяжёлую аппаратуру и вёл совершенно ненормальный образ жизни – мало спал, никогда не бывал в отпуске! И трудился, трудился, трудился. Всё это сказалось на его здоровье. С каждым днём становилось всё труднее и труднее работать, но он не сдавался. Было непонятно – откуда берутся силы, откуда такие человеческие возможности. Он пересиливал себя и продолжал снимать каждый день …

Усман Юсупов всегда восхищался творчеством известнейшего фотографа Макса Пенсона, его оперативностью. И любовь Первого секретаря ЦК КП Узбекистана к Максу Пенсону проявилась в том, что когда в Ташкент прибыли первые десять автомашин марки « Москвич », то одна из них оказалась в нашем доме. По тем временам это было огромной радостью – иметь собственный автомобиль!

Навсегда осталась в памяти наша первая поездка с отцом по любимой янгиюльской дороге. За рулём сидел я, сияющий от счастья, а рядом – отец, весь увешанный аппаратурой. Недавно прошёл дождь. Все выбоины на дороге превратились в маленькие озёрца. Светило солнце. Ветер гнал по небу остатки грозовых облаков, которые отражались в зеркальной глади воды. Отец попросил остановить машину. Он вышел и долго смотрел на эти придорожные озёрца. Ходил вокруг них, смотрел через видоискатель, а я нетерпеливо приговаривал: – Хватит уже! Поехали!.. По дороге проезжала группа спортсменов-велосипедистов. И отец попросил их проехать по краю воды. Он щёлкал затвором своей камеры, а я никак не мог понять, что же отец нашёл в этих озёрцах.

К нам подошёл пожилой человек с кетменём в руках, поздоровался: – Хорманг, не уставайте!. Это был смотритель канала, протекавшего рядом с дорогой. Мы с ним подошли к небольшой плотине на этом канале.

Отец усадил смотрителя на край плотины и долго передвигал кетмень с одного края кадра на другой. Наконец я услышал щелчок затвора.

Солнце то скрывалось за облаками, то опять сияло, и опять облака плыли, отражаясь в зеркале канала. Когда мы сели в машину, отец сказал: – Как это было прекрасно! – Что прекрасно? – спросил я. – Ты что, не видел? – в вопросе отца звучало недоумение.

– Ну ладно, дома увидишь … – сказал отец, и в голосе его слышалась досада.

Мы вернулись домой, отец проявил плёнку, высушил и отпечатал две фотографии: велосипедистов, которые отражались в зеркале воды и старика с кетменём, сидящего на краю плотины. И тут я понял свою несостоятельность – неумение видеть так, как видел мой отец. Потому что в воде отражался весь мир. И в облике старика с кетменём, сидящего на краю плотины, было ощущение великого покоя. И облака, которые плыли вместе с водой вдоль уходящего канала, придавали снимку необыкновенную романтичность. И тогда я понял, что можно снимать всё. Но надо лишь научиться видеть, а это закладывается в человеке изначально. Если оно есть, то работа превращается в творчество.

Урок отца стал для меня главным в профессии кинооператора.

После войны вернулся с фронта приятель отца – Малик Каюмов – красивый мужчина, с великолепной улыбкой. Малик Каюмов был кинооператором. С начала и до конца войны проходил он с кинокамерой по многим фронтам. Был ранен на фронте, немножко прихрамывал и, как все кинооператоры, носил замечательный комбинезон. Малик великолепно говорил по-русски, его остроумию можно было позавидовать.

Шёл 1957 год. Профессия фоторепортёра стала для меня главной, но давняя мечта о работе в кино тоже не покидала.

Однажды к нам домой пришёл Малик Каюмов и сказал:

– Завтра придёшь на Киностудию и будешь со мной работать, а послезавтра мы улетаем.

– Как, Малик Каюмович, я же совершенно не в курсе дела! – Научишься, – сказал он. На другой день началась работа на Студии кинохроники. А ещё через день мы улетели в Нукус снимать фильм, который назывался « Моя Каракалпакия ».

Вместе с нами в группе был кинооператор Исай Гибалевич. Он прошёл фронт, у него было более двадцати боевых наград. И все на студии звали его « маршалом ». Замечательный был парень, добрый, умный. Он обучал меня « технике » – заряжать кинокамеру, чистить её, перематывать плёнку, а также пытался передать секреты операторского мастерства.

Малик Каюмов – целая эпоха в моей жизни. Почти десять лет мы были неразлучны. Мы проехали десятки тысяч километров. Были вместе почти полгода во Вьетнаме, почти полгода про-

70 www. RUSSIANTOWN. com № 9( 38) сентябрь 2006 г.