НАША ИСТОРИЯ/ЯПОНСКИЙ ПЕРИОД
С большой горечью Самукава Котаро пишет, что «уходят из жизни старики», а
«молодёжь забывает традиции своего народа, родной язык...»
посвящена поездке в Отиай, распо-
ложенный в дельте реки Найбути
(Найбы). Он запомнился ему как
«маленький городок», где главное
его предприятие – ЦБЗ, а вокруг него,
куда ни кинь взгляда, «все завалено
бревнами», сложенными в огром-
ные штабеля. Однако, 50 лет назад,
когда сюда приезжал А. П. Чехов, «это
была небольшая деревенька катор-
жан» – Галкино-Врасское, которое
постоянно затапливало в сильный
дождь. Для нас представил интерес
неизвестный ранее факт из биогра-
фии Самукавы Котаро. Оказывается,
он «часто в ходе написания своих
книг» приезжал сюда, на берег реки
Найбы, где «сейчас … рядом боль-
шая шахта» (в Найбути, ныне с.
Быков), чтобы проникнуться духом
Карафуто и понять душу людей,
ставших героями его будущих книг.
Глядя на тот подъём, что царил во
всех отраслях производства, писа-
тель подметил, что «город посте-
пенно становится промышленным
центром».
В последней части очерка «Город
на границе» Самукава Котаро опи-
сывает свою поездку в город Сисука
(ныне Поронайск). Он построен на
берегу реки Поронай на болотистой
тундре, где ему в прошлом не раз
приходилось бывать, в том числе,
в Отасу – селении ороков и нивхов
(гиляков), находящимся на проти-
воположном берегу в самом устье
реки. Эти воспоминания – самые
яркие в очерке, на которых хотелось
бы остановиться чуть подробнее.
Оказывается, Самукава раньше
«часто приезжал… на Поронай и
изучал жизнь… аборигенов». Этот
факт его биографии долгое время не
был известен исследователям ли-
тературного творчества писателя.
Он с грустью пишет, что его давний
«хороший знакомый старый орок
Василий уже умер. Умер и живший
одиноко на побережье старый орок
Банзай». Но память всякий раз не-
изменно возвращала его к тем неза-
бываемым дням, когда они вместе
«сидели у костра и говорили обо
всем. Сколько времени утекло, а
забыть невозможно». Вспомнил, как
тогда ему «давали старую трубку,
кисет с табаком – эта трубка до сих
пор у меня в сумке. Потом старики
начинали рассказывать предания
ороков. Вот такой у меня был роман-
тический северный мир».
Юрты ороков на берегу озера Тарайка (Невское). Фото 1930-х годов
56
САХАЛИН P.S. №12 (1), март-май 2019
Вскоре он уехал в Токио, и из
одного этнографического журна-
ла узнал о смерти Банзая. Тогда он
даже не мог подумать, что ему ещё
раз «доведется попасть на Отасу». С
большой горечью Самукава Котаро
пишет, что «уходят из жизни ста-
рики», а «молодежь забывает тра-
диции своего народа, родной язык,
учатся всему японскому. Говорят
как японцы, но видно, что это не
их родное…», т.к. «навязано ис-
кусственно». Но всё это не нужно
«детям природы». Для них, по его
глубокому убеждению, «жизнь – в
красоте сурового края», где каждый
из них «с высоким духом и со своей
философией».
Уезжая из Сисука, Самукава
Котаро мечтал побывать на север-
ном материке и посмотреть, как там
живут люди....
Но, как оказалось, это был по-
следний приезд писателя на остров.
Через три года в соответствии с
Ялтинским соглашением в августе
1945 г. СССР объявило войну Японии,
вмиг изменившей размеренную
жизнь островитян. Тем ценнее сви-
детельства и описания, сделанные
писателем на Южном Сахалине в
мирное время.
Подкупает, с какой теплотой и
любовью Самукава Котаро пишет о
простых людях, с кем ему довелось
встречаться в пути, наблюдая за их
повседневной жизнью и жизнью
аборигенов глазами очевидца. И это
делает путевые записки писателя
ценным историческим источником
эпохи периода Карафуто, к которо-
му, уверен, будет обращаться ещё не
одно поколение исследователей.
При подготовке рукописи к
печати авторский текст сохранен
без изменений. Публикуется в со-
кращении.
М. М. Прокофьев.
«Романтический северный мир»
(Самукава Котаро и его
«Записки о Карафуто»),
Вестник Сахалинского музея № 21.
Южно-Сахалинск, 2014 г.,
с. 110–115