« Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног »— хватили мы.
И пошли. Маленькая группка по дороге и черные ленты по тротуару. Дождем посыпались прокламации. Народ бросился подбирать. Около водопроводной будки— крестьянские телеги, мужики столпились. Рты разинули: не поймут, в чем дело.
— „ Мы пойдем в ряды страждущих братьев, мы к голодному люду пойдем "— уже густо поют демонстранты.
Прямо в телеги летят прокламации. Точно за рассыпанными деньгами, кинулись на них обыватели. Со всех концов напирали и бежали на нас любопытные, удивленные, молчаливые.
« Богачи, кулаки жадной сворой расхищают народный наш труд ».— загремело по площади, ударившись в стены храма Спасопреображения. Кругом нас сотни народа. На тротуарах— лава. Все залито солнцем. Светло. Ядрено-холодно. Бодро и празднично. Как мы шли, как мы пели, сколько было народу за нами,— мы не знали, не помнили и не видели. Мы все были— под ' ем и стремление вперед, уже без цели и расчета.
И вдруг, как по команде, мы все остановились. Прямо на нас из двора городской управы, пригнувшись, с шашками над головой, летело человек тридцать городовых. Они бежали так, словно боялись, что мы их встретим залпами. Уже близко. Пьяные зверские лица. Хрип голосов пьяных. Воодушевляющий крик пристава:
— Бей их, сволочей!
Примкнувшие к нам дрогнули. Бросились на тротуар. Мы на дороге остались одни. Знамя веяло, кулаки сжимали палки.
— Вперед!— раздался голос.
С боку набросились на нас пекаря Филиппова. Началась свалка. Нас оттеснили к углу, к канаве. Многие разбежались, другие, видя, что нас бьют городовые, стали бить их.
Маленького знаменщика Балазина окружили городовые, стараясь вырвать знамя. Большой Иваненко отбивал палкой нападающих.
Ему с боков помогала публика. Наконец нас всех разбили на кучки. Иваненко сбили с ног и поволокли на извозчика. Прибежала к городовым подмога. Один из них схватил знаменщика за руку и некоторое время как бы соображал, что ему делать: бросить ли шашку, чтобы освободившейся рукой вырвать знамя, или бросить знаменщика и ухватиться за знамя Это был миг, которым воспользовался один из рабочих. Он подбежал к городовому, развернулся и по-казюцки сшиб его прямо в канаву. Потом он вырвал у Балазина знамя и моментально скрылся. Все дрогнули и стали разбегаться Начались аресты прямо на улицах. Но публика не расходилась Кучками стояла на углах и читала прокламации. Расходись, расходись!— кричали городовые. Конным карьером носились по дороге. Всех маломальски подозрительных арестовывали. Я уже совсем был в публике. Встретил даже знакомых обывателей и, как ни в чем не бывало, поговорил с ними.— Ишь, что задумали, подлецы,— бунтовать,— говорили мне.— Да, да— соглашался я.— Безобразие. На одном из углов кого-то стали арестовывать.— Пойдемте отобьем,— раздались около меня голоса. Смотрю,— два экономиста *) Быков и Малевский.— Идем,— говорю им. Все трое бросились на дорогу. Я к жертве и городовым, те двое в сторону, сделав вид, что переходят дорогу. И я, как дурак, остался, на дороге один. В это время под ' ехал на лошади пристав и крикнулбежавшим городовым—« Взять его ».— Меня сцапали.
К этому описанию демонстрации почти ничего не приходится, прибавлять.
По делу о демонстрации 1903 г. было арестовано около 30 ч.: Балазин( раб.), Бунзен( раб.), Володин( раб.), Деев( раб.), Евлампиев( раб.), Жабров( раб.), Жилин( раб.), Иваненко( раб.), Игнатьев( раб.),. Колесников( раб.), Кудрявцев( инт.), Дуначарская( инт.), Моревский( раб.), Морозов( раб.), Рождественская Александра( инт.), Рождественская Анна( инт.), Рождественский Митрофан( инт.), Рождественский Николай( инт.), Сидоров( инт.), Фролов( раб), Шлычев( раб.), Шпанов( инт.), Щепетева( инт.) и другие. Началось следствие. Тянулось оно один год и 5 месяцев. За это время некоторых, за недоказанностью обвинения, освободили. Надо сказать, что губ. жандармское управление работало не совсем умело.
Арестованным предъявлялось обвинение не только по делу о демонстрации, но также по делу об участии в « преступном сообществе », именующем себя « Тульским Комитетом Российской Социал-Демократической партии ».
Между тем, видных деятелей Тульского Комитета, как Платон Луначарский и С. И. Степанов, совершенно не обнаружили, а арестованную С. Н. Луначарскую( Смидович) вскоре освободили, за отсутствием достаточных улик.
Одно то, что местная жандармерия допустила демонстрацию, не сумев ее предупредить, хотя и были приготовления к этому, например, в Сапуновском( ныне им. Шурдукова) пер. была спрятана рота солдат, в городской управе несколько десятков городовых, в Кремле были также солдаты с ружьями,— доказывает, как растерянно себя чувствовали охранители царского порядка. Тогда тульская тюрьма была переполнена политическими.
*) Из оппозиции, высказавшейся против политической борьбы рабочего класса.