ФИЛОСОФИЯ НАУКИ И ТЕХНИКИ
Более того, глобальность и скорость изменений, на которые ссылаются идеологи цифровой революции, не столь беспрецедентно высоки, как кажется. В тех же 1980-х гг. общий эффект изменений был большим [ 19 ]. А это означает, что по отношению к периоду тридцатилетней давности современная экономическая( в широком смысле) реальность испытывает эффект торможения, в рамках которого проявляется тенденция, прямо противоположная декларируемой. Перспектива относительной стагнации выглядит сегодня не менее очевидной и реалистичной, чем перспектива резкого ускорения, стремительно отправляющего нас в « прекрасное завтра ».
Декларируемые адептами цифровой революции технологические новации( компьютеризация, цифровая экономика, роботизация и т. д.) вполне соответствуют направлению развития технологической сферы общества, сформировавшемуся в рамках третьей( научно-технической) революции. Но эти новации являются развитием идеи автоматизации производственных процессов, о которой писалось еще в 1950 – 1970-е гг. Безусловно, современная технологическая ситуация отличается от той, что существовала тридцать лет назад, но об изобретении каких-либо принципиально новых технологий говорить нельзя. « Налицо всего лишь предпосылки для перестройки некоторых, но далеко не всех аспектов в функционировании реального сектора мировой экономики. Что неизбежно будет иметь серьезные социальные последствия. Но само по себе это революцией не является » [ 19 ].
Эпицентр современных глобальных изменений находится не в сфере производства как такового, а в сфере потребления. С точки зрения современных « официальных » идеологий именно потребление является главной, наиболее активной сферой экономической жизни, диктующей правила и нормы для производства. Этими же идеологиями обществу навязывается представление о себе как об « обществе массового потребления » [ 20 ]. К сожалению, данное определение было принято и оппозиционными идеологическими течениями, пусть и с серьезной степенью критики [ 21 ]. Глобальные изменения в сфере потребления интерпретируются структурами, непосредственно связанными с регулированием этих процессов, в качестве новой « революционной ситуации ». « Фактически 4ПР является глобализацией и универсализацией принципов“ распределенного” производства и доступа к финансам. Не больше, но и не меньше. И ничего принципиально нового в таком подходе нет: его ключевые элементы апробировались еще в 1980-х гг. и на производственном, и на управленческом уровне ». « По сути, никакой реальной технологической – да и экономической – базы для 4ПР именно как для“ революции в промышленности” не существует. В глобальной“ повестке дня” сейчас вообще стоят только два аспекта, которые можно рассматривать в качестве подлинно“ революционных”: новая глобальная логистика и новые технологии глобальных финансов … Единственным элементом 4ПР, который на практике имеет“ революционное” значение, является вопрос о кардинальной перестройке финансовых коммуникаций и финансово-инвестиционных отношений в современной экономике » [ 19 ].
В условиях, когда представление об идущих в режиме нон-стоп глобальных общественных изменениях стало устойчивым элементом информационного шума, крупный финансовый капитал, напрямую ответственный за положение дел в сферах экономики и технологии, оказывается неспособным своевременно осуществлять глобальные технологические новации. Стремление официальной идеологии представить современную
Проблемы современного образования | № 4 | 2018 | http:// www. pmedu. ru 15