ФИЛОСОФИЯ НАУКИ И ТЕХНИКИ
Более того , глобальность и скорость изменений , на которые ссылаются идеологи цифровой революции , не столь беспрецедентно высоки , как кажется . В тех же 1980-х гг . общий эффект изменений был большим [ 19 ]. А это означает , что по отношению к периоду тридцатилетней давности современная экономическая ( в широком смысле ) реальность испытывает эффект торможения , в рамках которого проявляется тенденция , прямо противоположная декларируемой . Перспектива относительной стагнации выглядит сегодня не менее очевидной и реалистичной , чем перспектива резкого ускорения , стремительно отправляющего нас в « прекрасное завтра ».
Декларируемые адептами цифровой революции технологические новации ( компьютеризация , цифровая экономика , роботизация и т . д .) вполне соответствуют направлению развития технологической сферы общества , сформировавшемуся в рамках третьей ( научно-технической ) революции . Но эти новации являются развитием идеи автоматизации производственных процессов , о которой писалось еще в 1950 – 1970-е гг . Безусловно , современная технологическая ситуация отличается от той , что существовала тридцать лет назад , но об изобретении каких-либо принципиально новых технологий говорить нельзя . « Налицо всего лишь предпосылки для перестройки некоторых , но далеко не всех аспектов в функционировании реального сектора мировой экономики . Что неизбежно будет иметь серьезные социальные последствия . Но само по себе это революцией не является » [ 19 ].
Эпицентр современных глобальных изменений находится не в сфере производства как такового , а в сфере потребления . С точки зрения современных « официальных » идеологий именно потребление является главной , наиболее активной сферой экономической жизни , диктующей правила и нормы для производства . Этими же идеологиями обществу навязывается представление о себе как об « обществе массового потребления » [ 20 ]. К сожалению , данное определение было принято и оппозиционными идеологическими течениями , пусть и с серьезной степенью критики [ 21 ]. Глобальные изменения в сфере потребления интерпретируются структурами , непосредственно связанными с регулированием этих процессов , в качестве новой « революционной ситуации ». « Фактически 4ПР является глобализацией и универсализацией принципов “ распределенного ” производства и доступа к финансам . Не больше , но и не меньше . И ничего принципиально нового в таком подходе нет : его ключевые элементы апробировались еще в 1980-х гг . и на производственном , и на управленческом уровне ». « По сути , никакой реальной технологической – да и экономической – базы для 4ПР именно как для “ революции в промышленности ” не существует . В глобальной “ повестке дня ” сейчас вообще стоят только два аспекта , которые можно рассматривать в качестве подлинно “ революционных ”: новая глобальная логистика и новые технологии глобальных финансов … Единственным элементом 4ПР , который на практике имеет “ революционное ” значение , является вопрос о кардинальной перестройке финансовых коммуникаций и финансово-инвестиционных отношений в современной экономике » [ 19 ].
В условиях , когда представление об идущих в режиме нон-стоп глобальных общественных изменениях стало устойчивым элементом информационного шума , крупный финансовый капитал , напрямую ответственный за положение дел в сферах экономики и технологии , оказывается неспособным своевременно осуществлять глобальные технологические новации . Стремление официальной идеологии представить современную
Проблемы современного образования | № 4 | 2018 | http :// www . pmedu . ru 15