памяти певицы
35
лет назад не стало знаменитой эстрадной пе-
вицы. Вместе с биографом Герман вспомним
удивительные повороты судьбы артистки.
МУЖЧИНЫ, ПОДАРИВШИЕ НАМ АННУ ГЕРМАН
25 августа 1982 года в Варшаве перестало биться
сердце одной из самых известных в мире эстрадных пе-
виц Анны Герман, чьи хиты (такие как «Гори, гори, моя
звезда») до сих пор звучат, чьим именем называют улицы
и площади в Польше, чьим именем назван сквер в Мо-
скве. Биограф Анны Герман, автор нескольких книг о ней
Иван Ильичёв занимался подробным изучением первых
лет жизни певицы, которые она провела на территории
СССР. Сейчас Иван готовит к изданию новую книгу «Сред-
няя Азия – родина Анны Герман», где подробно будет рас-
сказано о первых десяти годах жизни певицы в СССР в
1936-1946 годах. Автор поделился уникальными сведения-
ми о трагических событиях детства Анны Герман, а также
о судьбе ее отчима, спасшего ей жизнь.
Германа до сих пор хранится под грифом «совершенно се-
кретно». Даже родственникам не дают доступа к материа-
лам этого дела. Это был 1937 год. Анне был всего годик. Ее
отца и ее дядю арестовали по ложному доносу. Отца Анны
привезли в Ташкент, где на протяжении нескольких месяцев
мучили и истязали в застенках ташкентского НКВД. Я читал
дневники мамы Анны Герман, она писала: «Обоих аресто-
вали. Боже мой! Боже! Чёрные тучи нависли над нами!
Как же страшно и печально мне тогда было. Я пошла к
прокурору, тяжело дыша, вот-вот должна была родить.
Может, хоть здесь услышу хорошую весть об аресто-
ванных? Я спросила, где мой муж Евгений Герман и брат
Вильмар Мартенс. В ответ услышала:
– Ваш муж сослан на десять лет без права переписки!
– За что? За что?
Мне не ответили…
– Я могу к нему поехать?
– Нет…».
Это был страшный период в жизни Анны. Ребенком она
испытала то, что под силу вынести не каждому взрослому.
Женщина искала отца Анны в лагерях, точно
адреса никто не давал, их все время вели по
ложному следу, не сообщая, что Евгений уже
расстрелян. О его смерти семья узнала на-
много позже. Семья скиталась по городам и
весям Средней Азии, маленькая Аня быстро
рен допрос конвейером… По приказу чекистов меня от-
вели в подвал ГПУ и посадили в очень тесный карцер. В
подвале, в карцере меня мучили несколько дней в очень
тяжелых условиях. Позже я узнал, что результаты моего
первого допроса о шпионаже, сообщенные в московское
ГПУ, были там признаны негодными и приказано было
произвести новое следствие…».
Кто-то из заключенных, кто выжил, встретил мать Анны
на улице и рассказал о последних днях Евгения Германа.
Его вели по коридору окровавленного, изможденного, его
лицо было похоже на кровавое месиво. Пытками из него
выбивали показания и в итоге расстреляли.
– Была ли у Анны Герман обида на советскую
власть за то, что в нашей стране погибла почти
вся ее семья, погиб родной отец?
– В те годы никто не мог задать Анне такой вопрос
публично. Такие разговоры велись только в семье. Анна
приезжала в СССР много раз, и одну из своих песен в
концертах она тайно посвящала памяти своего отца. Речь
о романсе «Гори, гори, моя звезда». В аранжировке ро-
манса Анна придумала вначале звучание барабанной дро-
би – точно такой, какая звучала на эшафотах. Никто из
зрителей и не догадывался, что «звездой любви привет-
ной» для Анны был ее отец, жестоко убитый в СССР. Она
пела этот романс на земле, обагренной его кровью. Она
пела о своем расстрелянном отце. Для Анны это был не
СЕМЬЮ АННЫ ГЕРМАН ОТ ГИБЕЛИ СПАСЛА
ОДНА БУКВА, ИЗМЕНЕННАЯ В ФАМИЛИИ
– Иван, много спорят о национальности Анны Гер-
ман. Вы, как ее биограф, к какому мнению пришли:
кем была певица – полькой, немкой, русской?
– Справедливо будет сказать, что Анна Герман принад-
лежала всему миру. Но по генетической национальной
идентичности она принадлежала к потомкам голландских
меннонитов, это переселенцы, которые много лет жили на
территории Польши, а в XIX веке оказались на территории
России и Украины. По линии матери и частично по линии
отца Анна Герман – потомственная голландка, с приме-
сью немецкой крови. Певица прожила всего 46 лет, из них
36 лет – в Польше, которую любила и называла своей
родиной. А вот детство будущей звезды прошло в СССР
в самые страшные для нашей истории годы. 10 лет, кото-
рые будущая певица провела в СССР, были наполнены
не радостными детскими забавами, а горем, страданием,
скитаниями… Именно поэтому уже в осознанном возрасте
Анна Герман говорила, что не смогла бы жить в России,
где пролилось столько крови ее родных .
Анна Герман однозначно имела право на претензии к
СССР, но никогда их не высказывала, а приезжала и пела
с такой душой, словно и не было обиды. Представьте себе,
что в СССР расстреляли ее родного отца, ее родные дяди
и тети по материнской и отцовской линии погибли в разные
годы в лагерях и в ссылках – больше десяти ближайших
родственников. Это почти вся ее семья. Анна была лишена
возможности посетить могилы своих ближайших родствен-
ников, о них просто-напросто ничего не было известно.
Мне чудом удалось найти места захоронений ее родного
дяди на кладбище под Калининградом и ее родного бра-
та Фридриха в Ташкенте, на Боткинском кладбище. Увы,
такая страшная судьба постигла в те годы многих немцев,
живших на территории СССР. Эти люди были бесправны,
ходили под комендатурой, огромное количество российских
немцев было расстреляно без суда и следствия, и отец
Анны Евгений Герман не исключение.
– Удалось ли вам узнать подробности расстрела
ее отца?
– Недавно мы обратились в архив ташкентской прокура-
туры, где ответили, что дело об аресте и расстреле Евгения
50
10 (170) октябрь 2017
адаптировалась к перемещениям и в детстве
свободно говорила на русском, узбекском и
киргизском языках.
В это же самое время в 1937 году в Таш-
кенте арестовали Валентина Войно-Ясенецко-
го, ныне очень известного в России святителя
Луку Войно-Ясенецкого.
– Он встречался с отцом Анны Герман в тюрьме?
– О факте их встречи ничего не известно. Вряд ли осу-
жденные общались между собой, но то, что Евгений Гер-
ман и святитель Лука находились в одно и то же время в
одних застенках – факт. В дневниках святителя Луки под-
робно описан арест и допросы в 1937 году в Ташкенте. Та-
кие же дневниковые записи мог бы оставить и отец Анны,
если бы остался жив. «В 1937 году был арестован и я.
На допросах арестованных применялись даже пытки. Был
изобретен так называемый допрос конвейером, который
дважды пришлось испытать и мне. Этот страшный кон-
вейер продолжался день и ночь. Допрашивавшие чекисты
сменяли друг друга, а допрашиваемому не давали спать
ни днем, ни ночью.
Я опять начал голодовку протеста и голодал много дней.
Несмотря на это, меня заставляли стоять в углу, но я ско-
ро падал на пол от истощения. У меня начались ярко вы-
раженные зрительные и тактильные галлюцинации, сме-
нявшие одна другую. То мне казалось, что по комнате
бегают желтые цыплята, и я ловил их. То я видел себя
стоящим на краю огромной впадины, в которой располо-
жен целый город, ярко освещенный электрическими фона-
рями. Я ясно чувствовал, что под рубахой на моей спине
извиваются змеи.
От меня неуклонно требовали признания в шпионаже,
но в ответ я только просил указать, в пользу какого госу-
дарства я шпионил. На это ответить, конечно, не могли.
Допрос конвейером продолжался тринадцать суток, и не
раз меня водили под водопроводный кран, из которого об-
ливали мою голову холодной водой.
…Меня уже ожидал начальник Секретного отдела, что-
бы я подписал сочиненную им ложь о моем шпионаже. Я
только посмеялся над этим требованием. Потерпев фи-
аско со своим почти двухнедельным конвейером, меня
возвратили в подвал ГПУ. Я был совершенно обессилен
голодовкой и конвейером и, когда нас выпустили в убор-
ную, я упал в обморок на грязный и мокрый пол. На другой
день меня перевезли в «черном вороне» в центральную
областную тюрьму.
Меня привозили на новые допросы в ГПУ и усиленно
добивались признания в каком-то шпионаже. Бы л повто-
просто романс, а посвящение дочери своему отцу.
– Кто занимался воспитанием девочки? Ведь она
росла без отца.
– Важно заметить, что в СССР человека с именем
«Анна Герман» не было. По документам Анна носила
фамилию своей бабушки и звалась Анной Мартенс. Мне
удалось побывать в Киргизии, где в подвале школы на-
шлись школьные документы Анны, там видны ее оценки в
первом классе. Анна пошла в первый класс в 1943 году и
среди предметов, которые были в школе, было даже во-
енное дело.
Воспитанием Анны занимались ее бабушка и мама. Мать
была непростым человеком, обладала потрясающей инту-
ицией. Не раз она смогла буквально убежать от смерти.
Трудно представить, на какие хитрости и интриги шла ее
мать, чтобы спасти свою семью. Но самым трудным было
прокормить своего ребенка. В дневнике матери Анны Гер-
ман я нашел такие записи: «Единственная еда, которую
я получала – кусок ржаного хлеба. Не было работы, не
было еды, жили мы в землянке, ютясь вшестером с чужи-
ми людьми. Потом мы переселились в Орловку в Киргизии.
Там за работу в колхозе я получала отруби, мама пекла
из них лепешки. У нас не было дров, чтобы обогреть дом,
было очень холодно. Что я могла сделать в таких услови-
ях? Я решилась на кражу! Первый раз в жизни. Я украла
колхозную солому. Это было очень рискованно – идти но-
чью в поля, но мне не оставалось ничего другого. Я шла,
несмотря на жуткий страх. Та ночь была прекрасна: месяц
светил на ясном лазурном небе, пучки соломы блестели,
словно золото и серебро. Каждую минуту я прислушива-
лась… Не дай Бог попасть в руки милиции или колхозного
сторожа! Меня бы расстреляли! Я набрала большую охапку
соломы, связала и понесла на плечах».
Анна Герман была очень болезненным ребенком, часто
болела. Одежды почти не было, зимой мать обматывала
ее ноги тряпками, внутрь которых были вставлены дере-
вянные пластины. По-немецки их называли «шлёры». В
такой «обуви» семилетняя Аня ходила в школу.
– Каким образом в годы войны удалось выжить се-
мье Анны? Не секрет, что в трудовых армиях погиб-
ли тысячи российских немцев и мать Анны могла
оказаться в числе замученных на работах.
– Колоссальную роль в судьбе этой семьи сыграл поль-
ский офицер Герман Гернер, человек еврейского проис-
хождения, бежавший из Польши в 1939 году от геноцида,
который устроили фашисты в его родном городе. Вся его
семья была вырезана в Польше, а ему удалось бежать.
▶ ▶
www.russiantown.com