И СНОВА БОЙ … |
|||
|
вом, общий mess. Сон как рукой сняло.
– Надо что-то делать! – поднял голову с подушки и промолвил заспанный муж. В его голосе лёгкий испуг. Я радостно заорала: – Chicken, chicken! Конечно, он новичок в этом деле. Он всегда на работе во все харрекейны, а я сама дома. Он их в лицо-то и не видывал. Можно сказать, первый раз за многие годы жизни в этих тропиках …
– Ну, что будем делать? – мой вопрос к нему.
– Как-то окна протект нужно … – отвечает.
– Ну давай дверь к окну поставим. Вон у нас сколько дверей по квартире, ещё не installed … К балконной двери в гостиной подтягиваем новую мебель. Её вчера привезли, она ещё в полиэтиленовых чехлах – не промокнёт, если что. 10 часов утра. Бах-бах. Что там, внизу? Прильнули к окну спальни. Ага, это багажник чьей-то машины тарахтит. Ветер сорвал замок и играется крышкой багажника: открыл-закрыл. Уже прогнуто полотно во все стороны. Не повезло кому-то …
А ветер-то усиливается, – вынесло на середину огромное табло с дороги: « County line ». Это мы как раз живём на этом пересечении. Трудно представить, как это довольно тяжёлое сооружение оказалось здесь: ведь улица-то с другой стороны … Вывеску эту как лёгкую бумажку сперва закрутило в вихре, то подымая, то опуская, а потом ею протаранило все стоявшие здесь машины: трясь-трясь … Это лобовые стёкла, крылья, фонари, крыши застонали … Сплошной damage …
– Смотри, смотри, машины двигаются! – заорала я мужу. – Не может быть, они же тяжёлые. – А ведь двигаются. Видишь, вон та красная машина стояла параллельно другой, теперь – по косой! – И вправду … Что делать будем? Я предлагаю опять завалиться спать. Во сне оно как-то спокойней. Да и вправду – что делать? Может, вниз спуститься, там безопаснее. А ну его … В кровать! 11 часов утра. Звонит телефон. – Как вы? Это друзья. Снова зовут водку пить. Они живут напротив. Можно было бы сбегать, но ведь внизу такое!..
Будем без водки. Им что, они со вчера, потому им этот харрекейн до …
– А если по бутылочке пива? – муж лихо вскрывает моё любимое пиво и опустошает бутылку. 12 часов дня. Главное, хорошо взбить подушку и накрыться одеялом с головой. Это на тот случай, если окно разобьётся и упадёт поверх одеяла. Как темно вокруг, а ведь день …
Спим. Вернее, кажется, что спим. Потому
|
что одно ухо всё равно на вахте. В доме всё ухает, крякает, вздыхает и воет. – У-у-у, – вот так. Страшно! А в промежутках опять: трясь-бум-шмяк! И вдруг ка-а-а-к бабахнет! Всё совсем потемнело! Четыре зелёных неоновых глаза погасли враз! А-а, это электричество исчезло … А как же без TV, без телефона, без холодильника, без microwave, без …
– Где наши свечи? – высунул нос изпод одеяла муж. – Погоди, развиднеется, я найду. Опять ка-а-а-к ухнет где-то совсем рядом, как будто над головой. Вскочили враз.
Уже не ложимся. Тем более, есть работа. Перекладываем продукты из холодильника во freezer. Здесь ещё холод, можно кое-какие продукты сберечь. Прошлась по дорожкам в квартире туда-сюда. Чувствую: нервничаю.
– Слушай, – говорю мужу, – дом, кажется, шатается.
– Не выдумывай. Наш дом каменный, крепкий, это тебе не подвесной мост. – Не мост, знаю, а шатается … Вспомнился подвесной мост через Днепр, который соединял горку Первомайского парка с городскими пляжами. В выходные по этому мосту валило огромное количество людей, и мост страшно качало. Фонари болтались из стороны в сторону и позвякивали, а ноги заплетались … Потом фонари привязали, чтоб не так заметно было. А ведь ноги заплетались всё равно. Да-да, все так и шли, как манекенщицы на подиуме. Вот это ощущение я вспомнила сейчас: точно-точно, дом шатается … Страш-но … 2 часа дня. Опять вдруг ка-а-а-к бабахнет! Опять совсем рядом. Спиной чувствую: в нашем доме. Что, выйти в holl посмотреть? Нетнет.
Сидим молча. Жуём какие-то продукты. Вернее, я жую, а муж доедает мороженое.
– Ты что, с ума сошёл? Собираешься умять всю коробку?
– А что, мороженому пропадать? Шо-ко-лад-ному …
И вправду. Ладно, пусть ест. Не каждый день ему такая удача. Колбасу что ли доесть, только вчера в русском магазине купила. Пропадёт же. Бог с ней …
Какие-то разговоры в коридоре. Правда, не слышно, что говорят, потому что вентиляционные люки гудят звонко. И за окном что-то трещит. Вижу, как навес для тени, огромный такой навес с металлическими тяжеленными ножищами несёт ветер, ну как игрушку детскую … И по машинам, и по машинам … И лампы от фонарей катаются вокруг. А бассейн соседнего дома фонтанирует. Я такого ещё никогда не видела: не разливается, а вверх бьёт! А это в харрекейне маленькие tornado … У кого-то рядом, вижу, занавески развеваются … Значит, стёкол уже нет …
|
– Отойди от окна! – кричит мне муж.
Я ухожу из спальни, подлетаю к балконым стёклам в гостиной, а они трясутся по-настоящему. Пытаюсь их удержать обеими руками …
– Отойди от балкона! – уже орёт муж.
– Как ты думаешь, где сейчас eyeboll? – спрашиваю я его.
Он не отвечает. Ещё бы: занят мороженым!
Ничего не знаем. Телевизор ведь не работает, телефон вырублен … Центр харрекейна, вспоминаем, должен пройти именно в это время. Быстрей бы всё это закончилось.
Интересно, соседи из дома напротив выпили всю водку? 3 часа дня. Я опять у окна. Отчётливо вижу, что ветер стихает. Уже нет дождя. Уже всё видно. И дом напротив, где водку пьют, и улицу. Повсюду валяются деревья. Прыгают то там, то тут какие-то ошмётки. Весь двор покрыт осколками стекла. Вон как они играют. А, это уже солнышко выглянуло. Значит, всё прошло! Вот и первые прохожие появились … Машина проехала … Слава Б-гу, Вилма, кажется, прошла и, слава Б-гу, для нас её проход закончился благополучно! 4 часа дня и дальше вечер. Ну-ка, пошли по дому смотреть: где чего случилось.
На нашем этаже мокро. Это течёт из соседней квартиры. Вода струится из-под двери. Что там произошло? Знаем, хозяин где-то в NY. Вернётся, будет surprise для него … Дверь торцевой квартиры распахнулась, и появился сосед. Он – мексиканец, живёт здесь несколько месяцев в году. Похоже, он встретился с харрекейном, как и мой муж, впервые: глаза выпученные, весь красный, зовёт нас: – Та-ва-рищ! Та-ва-рищ!
|
Он знает несколько русских слов, это
– одно из них. Остальное на English: – Help! Help me! Мы заворачиваем в его квартиру. Там – полный mess. Ну, конечно, выбито стекло, а под ним всё тоже разбито: этажерка, зеркало, вазоны, журнальный столик, на котором были, кажется, коллекционные статуэтки … Стекло вокруг, вода, – одним словом, действительно, полный месс. Жена мексиканца растерянная, не знает, за что хвататься: то метлу возьмёт, то полотенца.
Мы тащим картон из своей квартиры, вырезаем из него огромный квадрат и залепливаем дырку тейпом.
Хозяева разливаются в благодарности на языках, которые знают. – Сколько за услугу? – говорит. А мы, русские, гордые: нам денег никаких не надо! – No problem! – отвечаем. Идём дальше. У нас связка ключей квартир русских семей, которые живут в доме только в сезон. Они, конечно, сейчас отсутствуют, и нам надо все их property проверить, – ведь обещали! Ну, вроде им повезло.
На десятом этаже какая-то розовая стекловата валяется по коридору. Откуда? Оказывается, в одной из квартир вынесло балконную дверь, а та, в свою очередь, выбила стенку, на которой входная дверь. Сквознячок!
– Ну мы такого ещё не видели! – заявляет муж.
Свет мрачно горит по коридорам, один лифт ездит туда-сюда, вверх-вниз. Соседи начали проведывать друг друга, – надо же узнать: кто цел, кто пострадал. Уже открылся счёт квартир с выбитыми стёклами. Десять … Пятнадцать … Больше двадцати?..
Там, где бассейн, тоже trouble: нет фонарей, забор вывернут. Стекло повсюду. Воды в бассейне почти нет: вся выхлест-
|