фантастический рассказ
ТЕКСТ Л. А. Кафель
ИЛЛЮСТРАЦИЯ Саша Богатов
Подумал я, подумал и сказал, что основными принципами мирного сосуществования являются: поддержание мирных отношений, уважение обособленности и суверенитета всех остальных наций и прекращение гонки оружий массового уничтожения.
Они чего-то пошушукались и говорят: согласны, вот ты коли такой умный тут есть, то иди, стучись и входи, а мы тебя прикроем, чем сможем.
Я на всякий случай проверил складной ножик, что в кармане лежит для уверенности в собственных силах, поднялся по лесенке, постучался, как Гурий насоветовал, и, недолго думая, толкнул дверь. А внутри все светло, как в больнице, напротив дверь— видимо, на дорогу дальше ведет, сбоку тумбочка стоит с цветочками, еще дальше— постель, а на ней девица-красавица, красивая, аж дух сводит, но то ли мертвая, то ли спит крепко. Постоял я на пороге, поглазел на все, а эти сзади шипят: ну что там? кто там? Я, не оборачиваясь, говорю: нормально все, входите. Сам вошел, посередине остановился, эти тоже вошли, осмотрелись, говорят, много они в жизни видели, многого от избы корявой ожидали, но чтоб такого …
Изучили мы и девицу-красавицу. Гурий выразил мнение, что стоит только ее поцеловать, как она тут же проснется, напоит квасом, накормит пряниками и спровадит в дальнейшую путь-дорогу. Тут я ему про записочку намекнул: что для умных людей она там висела, и что целоваться, ни в чем не разобравшись, только дураки лезут.
В общем, полюбовались мы еще немного на цветочки и вышли в следующую дверь, а там такой же лес дремучий и бурелом по краям.
Вот и идем дальше, а у меня в голове, ей-богу, какой-то щелчок приключился, что идем мы уже несколько лет, примерно года четыре. Тут меня взбудоражило, я дернулся туда-сюда, смотрю— Гурий вроде как возмужал и подрос, а одежда на нем поизносилась, смотрю— у Ростислава на щеках щетина ощетинилась. Ну, думаю, братцы, хана, угодили мы в вечный лес, и бродить нам здесь до скончания вечности, то есть, по моим подсчетам, незнамо вообще сколько, ибо вечность может, в принципе, окончиться уже и сейчас, и секунды через две, а то и через девять веков. Тогда я рванулся обратно к избе корявой, чтобы красну девицу поцеловать и прервать ход бесконечности. То есть продлить вечность. Бегу и думаю, что девица тоже могла на четыре года похорошеть, а если временные потоки в разных частых леса завихряются неравномерно, то и на все сорок годин поправиться.
Но и Гурий с Ростиславом оказались не пальцем деланы: догнали, повалили с ног, к земле прижали, а я уже в полное сумасшествие впадаю, кричу, мол, что олухи вы все, мы ж в завихрения попали! А кричал я, видимо, громко и испуганно, так что Гурий меня сосновой палкой по голове сначала двинул, а потом ее же мне промеж зубов сунул, чтоб я чуток успокоился и пришел в себя. Оттудова, куда я уходил.
Прикусил я палочку, почувствовал вкус мороженой коры и сосновой смолы, и в голове вроде как прояснилось. Понял я, что зря шабаш затеял, удержался от
17