vk. com / budemsolyu
ВС: Нет, сейчас у нас есть посредники, которые выступают в роли организаторов концертов. Сложно заниматься всем, а лучше делать что-то одно, нежели много и сразу. У меня был опыт организации, но сейчас я этим не занимаюсь. ЕЗ: Зато ты знаешь, как все работает изнутри, знаешь кухню, это важно.
ВР: Хорошо, предлагаю немного отойти от официальной части. Судя по фотографиям, у вас двоих много татуировок. Когда они появились и значат ли что-нибудь?
ВС: Я с детства знал, что у меня они будут. В подростковом возрасте мне больше всего нравились музыкальные коллективы с пирсингом и татуировками. Вообще, стоит понимать, что они делаются для общества. Глупо это отрицать. Говорить о том, что татуировка делается только для себя,— неверно. Если вы хотите татуировку для себя, вы сделаете ее на таком месте, где ее никто не увидит. Естественно, что если она располагается на видном месте, вы ожидаете реакции людей. Часть образов на мне, конечно, обладают определенным смыслом. Есть Станислав Лем в ракете— это теперь мое любимое место. На руке. Но большинство татуировок ничего не значат. ЕЗ: Лично для меня татуировка обладает только эстетической составляющей. Сейчас они становятся все более качественными, есть несколько просто прекрасных мастеров. Главный момент: на татуировках нельзя экономить. Свои я делаю у Макса Колесникова, барабанщик группы тоже делал татуировку именно у него. Это Мастер с большой буквы. Он работает не в салоне, у него свое небольшое помещение. ВС: Если вы сомневаетесь, лучше идти в салон, но если у вас есть подтверждение качественного уровня мастера, работающего на дому, то можно смело довериться. ЕЗ: Существует стереотип, что у человека с татуировкой не может быть мозга. Мол, нормальный человек не сделает себе татуировку. Был случай, я ехала в автобусе и ко мне подсела бабушка, смотрит на меня и говорит: « Что ты нос проколола, ученая от этого стала?» Многие просто кроют непечатным словом.
ВР: Давайте развеем стереотипы о « безмозглости » и поговорим о книгах. Что вы сейчас читаете? Расскажите о любимых авторах.
ЕЗ: Я люблю классическую литературу, особенно европейскую. Русскую со времен школы воспринимаю плохо, потому что ее читать попросту принуждали, причем многое совершенно не по возрасту. До сих пор считаю, что заставлять в 16 лет девочку читать « Тихий Дон »— это издевательство. Быть может, сейчас дети другие, но нас тогда книга шокировала, и мы отказывались от нее, наплевав на тройки и двойки. Иностранную литературу в школе почти не преподавали, помню, один урок был поделен пополам между Бальзаком и « Дон Кихотом » Сервантеса. Понятно, что это просто смешно. Поэтому за иностранную литературу я взялась вне школы. А с русской так до сих пор не вожу особой дружбы. Хотя недавно перечитывала Лермонтова, « Героя нашего времени », понравилось. Толстой— это просто не мое. Литературоведы в таких случаях говорят, что автор и читатель друг друга не поняли. Быть может, просто разные частоты. И Пушкина я не могу понять до сих пор.
20