интервью с писателем www. russiantown. com
Когда-то на съёмках « Антикиллера » режиссёр Егор Кончаловский уговаривал писателя Корецкого: « Данил Аркадьевич, внесите поправки в сценарий! Сделайте одного из героев, современного крутого гангстера, гомосексуалистом, а командира СОБРа – евреем, и предварительный показ в Каннах нам гарантирован. Мне – мировая премьера, вам – вселенская слава!». « Но в жиз нито это нереально и невозможно!» – возразил Корецкий и отказался. Чуть не поругались. В результате боевик « Антикиллер » с Гошей Куценко и Виктором Сухоруковым в главных ролях стал чисто российским достоянием.
Эта история очень наглядно характеризует знаменитого автора детективов. Будь он только писателем, кто знает, может, соблазнился бы и включил свою буйную фантазию. Но Данил Корецкий – профессор, доктор наук, полковник МВД в отставке. Он родился и живёт в Ростове-на-Дону( городе с устаревшей репутацией логова и негласной столицы российского преступного мира), большую часть жизни посвятил изучению криминала и борьбе с ним. Отменный знаток и эксперт-криминолог, автор научных статей, многих весомых поправок в новые законы, как преподаватель юрфака воспитавший сотни действующих юристов. Правдоискатель, каких поискать. Поэтому его романы славятся достоверностью, а их герои всегда готовы биться за спасение мира.
ДИССЕРТАЦИЯ « БЫТОВЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ »
ПРОФЕССОР
ПРЕСТУПНОГО МИРА
– Данил Аркадьевич, не жалеете, что помешали мировой премьере « Антикиллера »?
– Да это было почти двадцать лет назад, что вспоминать? Европейцы почему-то действительно обожают всякую патологию. Посмотрите: в фильмах, которые номинируют на главных европейских кинофестивалях, главный герой либо душевнобольной, либо гомосексуалист, либо выживший из ума старик. Вот это они любят и приветствуют! А если герои нормальные люди, они им не интересны. Не знаю, почему.
– Кстати, как вы относитесь к фильмам и сериалам, снятым по вашим книгам?
– Мне очень нравится сериал « Оперативный псевдоним », первый « Антикиллер ». А самый высокий рейтинг – у картины « Рок-н-ролл под Кремлём ». Она за год была показана раз двенадцать, то есть по количеству показов переплюнула даже « Антикиллера ». Я там сыграл небольшую роль, между прочим. Генерала ФСБ Ефимова.
– И как вам актёрский хлеб? – Тяжёлый.
– Интересно, в вашем детстве что-нибудь предвещало судьбу « профессора преступного мира » и писателя с миллионными тиражами?
– « Профессора преступного мира » – нет. И профессора юриспруденции, кстати, тоже. Но журналистом я быть хотел. И больше того скажу: когда лет в шестнадцать начинал писать прозу, я чувствовал, что придёт время, когда она будет востребована. Не могу объяснить, на чём основывалось это ощущение, но оно было. Первый мой рассказ опубликован в 1968 году в журнале « Техника – молодёжи » – скорее, не рассказ, а микроминиатюра, но довольно оригинальная, а публикация в таком журнале – это был колоссальный успех.
– Получается, интуиция вас не обманула? – Выходит, так. Правда, я никогда не был и сейчас не являюсь чисто писателем. Может, это нескромно прозвучит, но ни в России, ни за её пределами вы не найдёте писателя с такими тиражами, который бы просто занимался параллельно другой профессиональной деятельностью, уж не говоря о том, чтобы достичь в ней определённого уровня. Я действующий профессор, подготовивший 35 кандидатов наук, 10 тысяч офицеров милиции, издавший более 250 научных трудов, создавший новое учение о правовом режиме оружия – криминальную армалогию.
– После окончания юрфака у вас была рекомендация в аспирантуру, но вы предпочли реальные дела и пошли работать следователем в прокуратуру …
– Тогда многие мои знакомые считали, что это просто глупо! Работа незавидная, действительно. Знаете, что такое дежурство по городу с миллионным населением? После дежурства спрашиваю у жены: « Как дела? Что случилось?» « Да ничего не случилось. Ты же утром ушёл, вечером пришёл …» Говорю: « А у меня впечатление, что война идёт!» В дежурке каждые пять-десять минут звонит телефон: то человек выпал из окна, то задохнулся угарным газом, то обнаружили труп в подвале, то кто-то повесился, то кража, то разбой … А если криминальный труп – значит, выезжает следователь прокуратуры. Я отработал три года. За это время направил в суд порядка полутора сотен уголовных дел и, конечно, несчётное число раз проводил осмотры мест происшествия, очные ставки, допросы. Поэтому знаю, как убивают людей, что говорят при этом, что думают.
– Благодаря одноимённому роману Сирила Хейра мы знаем, что такое « чисто английское убийство ». А что такое « чисто русское убийство »?
– Я в своё время защитил диссертацию « Бытовые преступления ». Моё исследование показало: большинство отечественных убийств совершается не с помощью автоматического оружия, а … кухонным ножом, топором. Крышкой от кастрюли, скалкой, даже палкой сырокопчёной колбасы. Два бомжа познакомились с бомжихой. Выпили и перерезали друг друга. Никаких чувств и логических мотивов. Встретились втроём, двое знакомых, один незнакомый. Пили, крепко подружились, пошли « в гости », продолжили распивать напитки. И тут обнаружилось, что у одного пропали часы. Кто взял? Новый! Его забили насмерть. А потом часы нашлись … Два человека выпивали и поссорились. Один другому нанёс 64 ранения половинкой ножниц. Пострадавший выжил и ничего не запомнил! Тоже типично русское покушение.
– Много уголовных дел, которыми вы занимались на практике, послужили сюжетами для ваших книг?
– Ни одного! Моё мнение: в принципе интересных дел нет вообще. Интересным оно может быть, если применён способ какой-то необычный( таких практически не бывает), или когда преступник – неординарная личность( что бывает крайне редко), или – хитроумный способ раскрытия. Вот это бывает, но такая следовательская кухня, как правило, не оглашается. По крайней мере, раньше так было. У меня было несколько громких дел – для тех времён.
– Например?
– Самый большой « хозяйственный » преступник, которым я занимался, служил начальником квартирного бюро. Он был очень влиятельным человеком в городе, дружил с начальством, в том числе и с моим прокурором. И прокурор, конечно, когда поручал мне проверку заявления, предупредил, что это « его личный друг, честнейший человек ». Он даже не подозревал, что я, совсем « зелёный » следователь, докажу его виновность и в итоге посажу за взятки. У моего подозреваемого изъяли фантастические по тем временам деньги – около 30 тысяч рублей. Но доказать как взятку удалось 1400 рублей и две норковые шкурки. Ему дали 12 лет с конфискацией имущества, лишением орденов и медалей … Сейчас это выглядит как жесточайшее наказание за мелкую шалость. Но тогда – в середине 1970-х – за хищение 10 тысяч рублей или неоднократную взятку могли и расстрелять!
– Значит, вы были упёртый следователь?
– Я поступал так, как считал справедливым, и чувствовал, что устанавливаю справедливость. Сейчас вряд ли так можно работать … У меня был, например, такой случай. Внештатный инспектор квартирного бюро подозревался в том, что составил фиктивный акт обследования жилищных условий за две бутылки коньяка. Я вызвал его на допрос 9 мая, тогда это был рабочий день. И вдруг он заявляет: « Тридцать лет назад в этот же день я сидел перед следователем гестапо …». Ну, я молодой, вспылил: « Что за сравнения?! Хотите сидеть перед следователем КГБ? Могу позвонить …». А он, оказывается, никаких оскорбительных параллелей не проводил и объяснил: « Я воевал лётчиком, самолёт фашисты сбили, и 9 мая 1943 года меня допрашивал следователь гестапо ». Тут до меня дошло … Конечно, я понимал, что он эти две бутылки коньяка выпил. Типичный выпивоха: нос красный, руки ходуном. И акт фиктивный он, конечно же, составил. Попадёт под суд, надолго упекут фронтовика. Тогда роли не играло, две бутылки или тысяча рублей: факт взятки доказан – и всё, тюрьма. Но он раскаялся, изобличил настоящего хищника, и я дело в отношении него прекратил, он остался свидетелем …
Что любопытно, мы случайно встретились через несколько лет – если бы он не подошёл, я бы его не узнал. В форме гражданской авиации, вид другой и нос нормальный. Оказалось, бросил пить, переучился и работает в наземных службах аэропорта. Как в назидательном кино прямо! Но это реальный факт. Таких, честно скажу, бывает немного. А потом был создан первый в России отдел криминологических исследований в системе Минюста, в Северо-Кавказской лаборатории судебной экспертизы. Это был первый научный отдел, изучающий преступность. И я туда ушёл.
РЕАЛЬНЫЙ ПРОТОТИП « АНТИКИЛЛЕРА »
– Сегодня совсем другие формы криминала. Вы их по-прежнему изучаете?
– Есть такой метод криминологического изучения, как наблюдение, экспертные оценки. Я слежу за динамикой преступности, многие мои ученики работают в органах и рассказывают мне о реалиях сегодняшней преступности.
– Каковы сегодня, на ваш взгляд, « особые приметы » криминального мира?
– Он уже лет 20 осваивает другие, легализованные формы деятельности. Раньше как было? Уголовник – он весь в татуировках, судим, он не может прийти в райисполком или в райотдел к начальнику уголовного розыска и там решать какие-то вопросы. Исключено! А теперь появились фигуры, которые везде вхожи и сами служат … При этом сейчас вообще вся преступность падает в масштабе России. И очень сильно! Правда, только статистически. – То есть только на бумаге? А в реальности?
– А в реальности объяснить такое снижение специалисты не могут, ибо предпосылок для этого нет. Число убийств снизилось за последние годы в два раза. Но число пропавших без вести – растёт. Число погибших в результате сомнительных несчастных случаев( выпал из окна, упал с лестницы, отравился суррогатом алкоголя) – растёт. Сколько среди них действительно несчастных случаев, а сколько замаскированных или « спрятанных » убийств? Известный криминолог профессор Владимир Семёнович Овчинский неоднократно публиковал выкладки, согласно которым благополучные цифры вызывают большое сомнение. Да и некоторые другие криминологи открыто говорят, что эти цифры не основаны на каких-то реальных антикриминогенных процессах.
– Герои ваших книг – люди самых разных специфических, порой закрытых грифом « секретно » профессий. Как вам удаётся
5( 153) май 2016 39