35
КОМПОЗИТОР РАССКАЗЫВАЕТ
Максим Ду наевск ий, автор м у зы к и к к и но фи л ьмам « Д’ Артаньян и три мушкетера », « Карнавал » и многим другим, отметил свое 60-летие. Имя композитора хорошо известно как в России, так и за ее пределами. Его мюзиклы стали знамениты еще до того, как само это слово появилось в лексиконе россиян. Недавно он дал интервью журналистам ряда газет и журналов.
– Максим Исаакович, если не ошибаюсь, вы ведь планировали стать « серьезным композитором ». В вашем арсенале были сонаты и кантаты, и вы вроде бы даже и не собирались связывать свою судьбу с кино?
– Когда мне было всего 18 лет, и я еще учился, меня пригласили музыкальным руководителем в театр – эстрадную студию при МГУ, который тогда назывался « Наш дом ». Этот студенческий театр пользовался огромной популярностью, причем не только у нас в стране, но даже за рубежом. Конечно, я был невероятно польщен таким приглашением. Со мной – тогда еще совсем молодым человеком – работали тоже еще очень молодые люди, но уже « киты »: Марк Розовский, Альберт Аксельрот – « звезда » КВН, Илья Рутберг – замечательный наш мим и актер. В общем, для меня это приглашение стало настоящим событием и круто повернуло всю мою судьбу. Как это бывает, когда начинаешь общаться с талантливыми людьми. Мне стало казаться, что без театра я уже не могу представить своей жизни. Я писал массу произведений – тогда только для театра: для музыкального и для драматического.
– И все же настоящая известность принес вам не театр, а кино. Помнится, это произошло после премьеры картины « Автомобиль, скрипка и собака Клякса » Ролана Быкова …
– Да. Но вообще и до этого были картины. Одной из первых моих творческих « удач » стал фильм, который мне очень дорог, потому что он был первым, – « Синие зайцы » режиссера Виталия Аксенова. Сценаристом был Марк Розовский, с которым я всю жизнь дружу и работаю. Это был чисто музыкальный фильм, там играли интересные актеры. Но, увы, « Синие зайцы » не получили популярности. Но именно на этой картине я прошел что называется « боевое крещение ». Потом одна маленькая работа, так называемая халтурка, нас свела с Роланом Быковым. Мы на « Мелодии » делали небольшую пластинку, которая потом превратилась в мою серьезную работу – большой мюзикл « По щучьему веленью ». Эту сказку и ставил Ролан. Так и познакомились, так и стали развиваться наши отношения.
– А как складывалась работа с Быковым? Ведь известно, что у него был крайне неуживчивый характер: он всегда отстаивал свою точку зрения, редко кому позволял импровизировать. Вам, в ту пору начинающему композитору, приходилось тогда отстаивать свои права?
– У Ролана я прошел школу мужества. Он был невероятно талантливым и, как всякий талантливый человек, невероятно сложным и требовательным. Но, я до сих пор твердо знаю: лучше работать со сложной, но талантливой личностью, чем с бездарем, который будет тебе в рот смотреть и делать все, что ты говоришь. В какой-то момент такому человеку хочется сказать: « Закрой уже рот, наконец, и сделай что-нибудь сам!». Быков научил меня важнейшим вещам. Например, заниматься своим непосредственным делом, никогда не размениваться по мелочам. Он говорил: « Куда ты все время бежишь, что ты суетишься? Каждому делу – свой хозяин ». Таким образом, еще когда я был совсем молодым, он научил, что у меня есть свое место – и причем достаточно высокое. Он всегда мне повторял: « Всегда работай только с талантливыми. Окружение делает короля. Если окружаешь себя талантливыми композитором, автором, оператором, то это и тебе на руку – они же тебя и приподнимут, они же тебя и сделают королем ». С тех пор я работаю только с людьми одаренными, хотя это очень трудно. Но, тем не менее, всегда приносит необходимый результат и успех.
– Наверняка ведь от каких-то работ и отказываться приходилось?
– Отказывался я достаточно много. О чем-то даже жалею. Я чуть не поссорился с хорошим человеком и хорошим режиссером Борей Дуровым, который поставил « Пираты XX века ». Я уехал отдыхать в Сочи, а он мне туда звонил и просил сочинить музыку к этой картине. Я ему говорил: « Боренька, ну через недельку-две приеду и напишу ». А он говорил, что через 2 недели будет поздно. Так я все это и « спустил на тормозах ». Естественно, я не мог сказать ему правду, что мне просто не нравится материал. А потом, когда картина получила признание, стала хитом в кинопрокате и ее продали в 60 стран мира, конечно, чуть-чуть пожалел, что не работал на этом проекте. Отказываться всерьез я стал только в последние годы. Сейчас снимается много интересных картин. Я очень загружен. Но это и хорошо – появилась возможность выбирать
Максим Дунаевский:
« Мне запрещали козырять папиным именем »
хорошего сценариста, хорошего режиссера, интересную работу.
– А с кем из режиссеров работалось сложнее всего?
– Пожалуй, с Татьяной Лиозновой на « Карнавале ». Я работал со многими прекрасными режиссерами – с упомянутым Роланом Быковым, с Леонидом Гайдаем, с Александром Миттой, с Гарри Бардиным … Все они требовательные художники – как к себе, так и к другим. Но Татьяна Михайловна превзошла всех. В своих бесконечных сомнениях. Например, у песни « Позвони мне, позвони », которая в результате стала популярной, было около 25 вариантов! Лиозновой все время что-то не нравилось. И вот я принес ей 21-й или 22-й вариант, и она, наконец, сказала: « Вот. Это – та песня. Все-таки я не зря столько времени приставала к тебе!». Но, самое интересное, что это был самый первый вариант песни. Я от безысходности решил ее обмануть и « подсунул » ей то, что придумал с самого начала.
– Ваша визитная карточка – кинокартина « Д’ Артаньян и три мушкетера ». Существует легенда, что этот мюзикл вы написали на спор, потому что кто-то сказал, что « Дунаевский – хороший композитор, но не может создать ни одного хита »…
– Ну, не совсем на спор. Меня, что называется, « взяли на слабо ». Эту фразу – о том, что я не могу написать хит, сказал, между прочим, мой хороший товарищ – композитор Слава Добрынин. Вот я и решил ему доказать, что называется. Мюзикл « Три мушкетера » был мною придуман задолго до картины Георгия Юнгвальда-Хилькевича. Он был поставлен в ТЮЗе и потом облетел все театры страны, да и заграницей его показывали. И только по прошествии шести лет Юнгвальд-Хилькевич предложил мне перенести мюзикл в кино. По примеру того, как это делалось на Западе, например, с голливудскими мюзиклами.
– Отношение к вам после « Трех мушкетеров » изменилось, люди стали говорить – « Это тот самый человек, который написал « Пара-пара-парадуемся »?
– Да, конечно, отношение изменилось. Но я вообще человек достаточно скромный. И меня вся эта слава никогда не интересовала. Мне в детстве папа и мама запрещали « козырять » папиным именем. Своего-то еще не было, а папа был фантастически известный и популярный человек: его узнавали на улицах, как киноактера. Но тогда это было гораздо сложнее, потому что не было ТВ. И как о нем люди узнавали? Конечно, мне такой популярности не достичь, даже при помощи телевидения. Хотя узнают очень часто, что приятно. Но у меня нет таких фанатов, как у эстрадных певцов, ко мне люди не бросаются в истерике, не рвут на мне одежду. Тихо-спокойно подходят, с большим уважением просят автограф. По этому поводу я часто вспоминаю одну байку. Михаила Светлова, нашего потрясающего поэта, приятель как-то спросил: « Михаил Аркадьевич, а почему вы до сих пор живете в коммунальной квартире? Вы же известный поэт. Неудобно как-то. Надо пойти в Моссовет и попросить квартиру ». А Светлов ответил: « Вот вы и пойдите, а я буду тихонько плестись сзади и напевать « Каховка, Каховка, родная винтовка ». Это его песня была( кстати, вместе с моим отцом написанная). Вот примерно по такому принципу живу и я.
– Вам наверняка всю жизнь спрашивают: насколько сложней доказать свою творческую состоятельность, когда за тобой стоит такой отец, как Исаак Дунаевский?
– Да, действительно, мне многие задают этот вопрос, а вот я сам никогда себе его не задавал. Как только начал учиться музыке, я в нее полностью погрузился. И для меня, в общем-то, не существовало никакой альтернативы. Я и не думал: стать ли мне музыкантом и быть конкурентом своему папе, или стать мне инженером, или, может быть, теннисистом … Меня, видимо, толкала внутренняя сила. И иногда я задумываюсь: « А, собственно, действительно, как же я преодолел этот творческий барьер?». Ответа на этот вопрос нет – както само собой получилось.
▲
№ 5( 22) май 2005 г. www. RUSSIANTOWN. com
35