иммиграция
Шарфман никогда не была отказником. Она не лишилась работы, когда подала запрос на эмиграцию, ее не трогали власти, ей не устраивали ловушек. Шарфман говорит, что ее решение покинуть Россию не имеет ничего общего с ее еврейским происхождением.
Нельзя сказать, что в России нет антисемитизма. Шарфман призналась, что она чувствовала себя в безопасности, так как никому не говорила, что она – еврейка, и она не исповедывала иудаизм. Шарфман также считает, что она не выделялась из русского населения, и люди не знали о том, что она – еврейка. « Я не похожа, точнее не совсем похожа на еврейку, – говорит она нерешительно, как бы подбирая нужные слова, – может быть поэтому я не чувствовала на себе, как люди плохо думают о евреях ». Шарфман говорит, что иногда ее коллеги плохо отзывались при ней о евреях, не осознавая, что она тоже еврейка. Хотя она не утверждает, что антисемитизм не был причиной ее иммиграции, она рада, что в США обрела свободу вероисповедания.
Многие из вновь прибывающих иммигрантов утверждают, что антиеврейские настроения сыграли не последнюю роль в их решении уехать из России. Так, в случае с Майклом Б. 29-летним врачом, который не пожелал назвать свое полное имя, именно еврейские корни заставили его покинуть свой родной город в центре России два с половиной года назад и поселиться в Долине со своим братом и родителями.
« Там у нас были проблемы, – говорит он, – откровенно говоря, у меня там не было будущего. Когда я окончил университет и получил профессию врача, я понял, что не смогу достичь цели своей жизни – возглавить отделение и получать достойную зарплату ».
Майкл Б. считает, что это было невозможно из-за его еврейского происхождения. И хотя недавно в его родном городе была простроена синагога и появились первые признаки религиозной терпимости, на профессиональном уровне еврейское происхождение играет пагубную роль. В России, говорит он, в каждой отрасли только несколько заметных фигур. « Если ты не русский, тебе намного сложнее достичь более высокого положения, – сказал он, – особенно если ты – еврей ».
Бабушка и дедушка Майкла жили в США, и когда родственники решили иммигрировать, они поселились в Долине Сан-Фернандо, где у них уже была семья. Несмотря на то что, приехав в Америку, Майкл немного говорил и читал по-английски, он начал серьезно учить язык и обучаться в одном из американских медицинских институтов.
Семье Майкла пришлось столкнуться с проблемами иммиграции после событий 11 сентября, когда были введены ограничения. « У нас были проблемы, потому что мы приехали сюда после нью-йоркской трагедии 11 сентября, и долгое время мы не могли получить свои документы, – вспоминает он. – В Службе иммиграции и натурализации нам сказали, что мы приехали в плохое время, и теперь мы на незаконном положении, так как президент закрыл границы ». Для многих новых иммигрантов теперь стало проблемой не выехать из России, как это было в случае
www. russiantown. com с отказниками, а получить разрешение на въезд в Соединенные Штаты.
Полгода Майкл Б. и его семья жили в Калифорнии нелегально, не имея самого необходимого, в том числе водительских прав. Сначала они даже не могли снять квартиру, потому что у них не было карт социального страхования. « Это было очень тяжелое время », – говорит он.
Несмотря на трудности, Майкл учился на медика « день и ночь », и теперь он – врач, который вот-вот получит должность в больнице в Бруклине сроком на три года.
По словам директора программы по иммиграции и переселению лос-анджелесской Службы помощи еврейским семьям Симы Фурман, 11 сентября 2001 года стало поворотным моментом в миграции беженцев в США. « Число беженцев сократилось с 11 сентября. Это сильно замедлило поток иммигрантов в США. Нас все меньше и меньше. По данным за период с января по апрель текущего года, в страну прибыли только 94 семьи из бывшего СССР и Ирана ».
Фурман считает, что такие беженцы, как Шарфман и Майкл Б., которые прибыли в Штаты недавно, оставались в России какое-то время после большой волны эмиграции по личным причинам, среди которых забота о престарелых родственниках, которые либо не хотят уезжать, либо не имеют достаточно средств для этого. Она не удивляется, что они едут сюда сейчас. Однако главной причиной переезда попрежнему является антисемитизм.
Даже несмотря на то, что многие покинули СССР в поисках свободы вероисповедания, иммигранты новой волны сильно отличаются от тех, кто приехал сюда ранее. Так считает Фрумкин, который называет себя « настоящим советским евреем ». Фрумкин иммигрировал в США в 1949 году и создал в Южной Калифорнии Совет советских евреев. « Приезжающие сегодня – это в основном люди средних лет, они небедны и хорошо знакомы с системой и жизнью здесь, – говорит Фрумкин. – 25 лет назад все было иначе. Теперь они намного лучше информированы, они приходят из общества, которое стало капиталистическим. В прошлом приезд сюда означал для иммигранта переселение на другую планету ».
Сегодня это просто переезд в другую страну. Иммигранты новой волны не только знакомы с правительственными программами, зачастую они хорошо владеют английским языком и даже имеют представление о тонкостях рынка недвижимости Южной Калифорнии. Например, они знают, что в Долине – вдали от традиционной общины Западного Голливуда, жизнь дешевле, чем в городе.
В Лос-Анджелесе считают русских евреев самой быстро растущей общиной. Этот факт удивляет в свете зафиксированного роста латиноамериканского населения Лос-Анджелеса. Латиноамериканцы составляют большую часть населения региона, здесь их около 3 миллионов, 32 % населения. Однако, по мнению Виллазенор, численность латиноамериканского населения возрасла примерно на 3 %, а русского и восточно-европейского – на 22 %.
Фурман однако, не считает, что эти цифры отражают реальную картину: « Это меня удивляет, – говорит Фурман о данных, предоставленных Виллазенор. – Что касается новых иммигрантов из бывшего Советского Союза, их приезжает все меньше и меньше, и число беженцев сокращается. Наш опыт доказывает обратное ».
Специалист по этническим группам Лос-Анджелеса Херман, также подвергает сомнению эти данные. Он говорит, что перепись населения не учитывает религиозной принадлежности, поэтому нельзя утверждать, что 22-процентный рост числа иммигрантов из России и Восточного Блока отражает уровень притока беженцев-евреев.
И хотя их положение теперь не является главной заботой общины, русские евреи по-прежнему иммигрируют в США, и они сталкиваются с теми же проблемами адаптации, что и бывшие отказники.
« Это палка о двух концах », – говорит Шарфман о процессе вливания в американское общество. Она боится, что ее сын разучится писать по-русски, ее беспокоит, что она не очень хорошо говорит по-английски и что она не получит американского гражданства. Шарфман также боится, что не сможет вернуться в Россию, чтобы повидать своих друзей.
И все же она считает, что ей повезло, так как теперь она живет в месте, где о каждом человеке судят по его способностям, и не по национальности. « В Америке не важно, еврей ты или мексиканец, важно, что ты из себя представляешь, каков ты внутри, что ты умеешь, – говорит она, – все зависит от тебя, а не от принадлежности к какой-либо национальности. И это очень хорошо ».
Леа СИЛЬВЕРМАН
№ 6( 12) июль 2004 г.
27