Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 7

армяне, всех не перечислить. Думаю, вы- ражение «плавильный котел» было при- думано для Ирака, где проживает так много национальных меньшинств. НАОМИ: Моя мама говорила, что Баг- дад — Париж Ближнего Востока. А на что похожи другие города? Вы путешествова- ли по Ираку? ЗАХА: Много лет назад. Южный Ирак, болота. Было полным безумием со сторо- ны родителей отпустить меня с друзьями на юг. Но это тот опыт, который меня- ет всю жизнь. Всех покусали до смерти, а меня нет, потому что я весь день брызга- лась средством от слепней и была просто покрыта слоем этой дряни. И еще, пред- ставьте себе картинку: мы в каноэ, а ря- дом плывет бык. А люди там красивые, за- горелые, потому что все время находятся на улице. Женщины чрезвычайно хороши «Я БЫЛА сумасшедшая, ПОРОЙ ЗЛАЯ и РАЗДРАЖИТЕЛЬНАЯ, но УПОРНАЯ, настойчивая И ОДЕРЖИМАЯ». купил собственный дом. И все его дети ходили в колледж. Это была невероятная перемена. Но теперь этого прогрессивно- го мышления уже нет, даже у элиты. Тут много проблем. Одна — в том, что люди слишком много страдали от унижения. Другая — что они остро нуждаются в ин- дустриализации, недостаточно просто иметь нефть. То, что там сейчас происхо- дит, во многом связано с неравенством в распределении материальных благ меж- ду богатыми и бедными. Думаю, им нуж- ны по-настоящему сильные лидеры, кото- рые смогли бы структурировать процессы. НАОМИ: Вы мусульманка? ЗАХА: Да, но я не практикую мусуль- манство. Я училась в католической мона- стырской школе. НАОМИ: Разве одно не противоречит другому? ЗАХА: Нет. Когда мы были детьми, не знали, кто мы. Мы были одновременно мусульманками, еврейками, христианка- ми. Дома я обычно крестилась, но потом заметила, что родители этого не делают. Они сказали мне: «Мы не христиане». Я спросила: «Почему же я тогда хожу в ка- пеллу?» «Не хочешь — не ходи», — ответил отец. А я тогда училась в школе, которая находилась в капелле! Мне было всего че- тыре. Мы были детьми и просто не пони- мали расовой разницы: там были курды, 94 собой, просто вылитые модели, носят яр- кие, очень длинные платья и платки на голове — абайя. И когда они плывут на лодке, эти платки смотрятся как паруса. НАОМИ: Вааау! ЗАХА: Мы путешествовали на машине и заезжали в такую глушь, где дети ни разу не видели автомобиля. Они говори- ли: «Ух ты! Что это такое?» Смотрели на нас как на фриков. Это было 30 лет назад. НАОМИ: У меня дома есть книга об Ираке 50-х. Мужчины и женщины были такими элегантными! Кстати о красоте и моде. Я знаю, что вы любите носить одежду Йоджи Ямамото, Иссеи Мияке. Что вас привлекает в этих дизайнерах? ЗАХА: Мне нравился Иссеи, когда он сам делал дизайн. Вроде бы линии очень простые — а надеваешь, и получается что- то новое. Теперь уже не так. Думаю, ди- зайну надо стать более современным, ина- че я ограничу свой выбор той одеждой, которая у меня уже есть. Сейчас я ношу Comme des Gar ç ons, а еще Maison Martin Margiela и Ann Demeulemeester. Помню, в 80-е во всех художественных школах был настоящий парад мод! Само собой разумелось, что одежда должна выражать твою индивидуальность. Меня с детства интересовала мода. На самом деле она бе- жит наперегонки с архитектурой. Мода так же моментально запечатлевает на- строение времени. Правда, там другие сроки работы. Нужно создавать по четыре или восемь коллекций в год. НАОМИ: Я знаю, что вы работали с Ла- герфельдом. Он до сих пор говорит мне: «Если Заха будет в Париже, пусть напи- шет мне, назначим встречу». ЗАХА: У нас был совместный проект «Мобильное искусство». Сначала Карл делал его с другим человеком, но вдруг за- явил, что не хочет работать ни с кем, кро- ме меня. А потом Лакост попросил нас сделать обувь для лимитированной кол- лекции. А потом была Мелисса из Брази- лии и Надя Сваровски, для которой мы делали бижутерию и лампы. Сейчас мы проектируем обувь для Рема Колхаса. Мне нравятся такие проекты, потому что благодаря им я занимаюсь чем-то, в чем до этого не сильно разбиралась. НАОМИ: Знаете, о вас частенько гово- рят как о карьеристке. Это на вас давит? ЗАХА: Ничуть. Я сама сделала этот вы- бор. Я не спорю и не сожалею. Конечно, это не позволяет тебе жить нормальной жизнью, иметь мужа, детей. Честно гово- ря, если бы я хотела детей, я бы их завела. Хотя, будучи арабкой, нелегко иметь де- тей и при этом не состоять в браке. Может быть, когда-нибудь я об этом пожалею, но в моей жизни такой момент не настал. НАОМИ: Вы феминистка? ЗАХА: Нет, я не размахиваю феми- нистским флагом. Я верю в одаренность женщины, ее силу и независимость. Рань- ше мне не нравилось, когда меня называ- ли архитектором-женщиной, потому что я всегда считала, что важно не то, что я женщина, а то, что я архитектор. Но, воз- можно, это помогло другим женщинам, вдохновило их на то, чтобы профессио- нально заняться чем-то, чем им занимать- ся, по мнению большинства, не подобает. Да, когда я начинала, мой выбор профес- сии считался необычным, но теперь мало кто об этом думает. Хотя в Англии пред- рассудки по-прежнему очень сильны. НАОМИ: Это уж точно! (Смеется.) ЗАХА: Уэльсцы так просто не любят женщин. У них там настоящее братство, они никого не пускают. Так что я феми- нистка в том смысле, что верю: женщины умные, способные и целеустремленные. НАОМИ: И сильные. ЗАХА: Гораздо сильнее мужчин! НАОМИ: Вам приходилось бороться с системой, клиентами, материалами, про- странством. Как вы с этим справились? ЗАХА: Заниматься архитектурой, когда ты женщина и иностранка, очень сложно. Тем более если ты делаешь нечто «ненор- мальное». Думаю, у меня все получилось, потому что люди просто не знали, как себя со мной вести: я была сумасшедшая, порой злая и раздражительная, но упорная, на- стойчивая и одержимая. Вы же знаете, как я делала Оперный театр за лива Кардифф. Мы трижды выигрывали тендер, но заказ- чик боялся воплощать мой проект. Был скандал. Я с самого начала знала, что из- за этого проекта меня будут поносить. РАЗВОРОТЕ НАОМИ: Раз уж мы коснулись темы национального, расскажите, что вы испы- тываете, когда смотрите на происшествия в Ираке? ЗАХА: Тревогу и страх. Это удивитель- ная часть мира, где люди невероятно ще- дры и гостеприимны, но остаются непо- няты. И что с того, что они носят хиджаб? НАОМИ: Да-да, нельзя судить людей по тому, что на них надето. ЗАХА: В 60-е, когда я еще жила в Ира- ке, особый акцент делался на образова- нии. Каждая девушка ходила в универси- тет. Я всегда рассказываю историю про одного парня, который пришел работать в наш дом, когда ему было 13. Моя мама практически усыновила его. Он был ро- дом из очень бедной семьи и, поселившись у нас, стал нам как брат. Он не умел чи- тать и писать. Потом он вырос, женился,

Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 7 | Page 94