Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 7 | Page 125

МЕНЯ ВСЕ время СПРАШИВАЮТ: «О, ГЕРМАНИКА, в чем ТВОЙ
СЕКРЕТ?» НА ЭТО Я отвечаю : «ЛАСКОВОЕ ДИТЯ двух МАТОК СОСЕТ».
РУМИНОВ: Не поверишь, как в этом
смысле я поскучнел.
ГЕРМАНИКА: Я тебе про это еще
в Анапе говорила. Меня все время спра-
шивают: «О, Германика, в чем твой се-
крет?» Я отвечаю: «Ласковое дитя двух
маток сосет». Любой продюсер, с кото-
рым я работала, скажет: «Германика во-
обще дико гибкое существо!»
РУМИНОВ: Когда перестаешь идти на
конфликт, случаются чудеса. Хотя, ко-
нечно, фильм все равно сложно сделать.
Но, как сказал далай-лама, «нельзя избе-
жать страданий, но можно сделать их ос-
мысленными».
ГЕРМАНИКА: Я за то, чтобы осмыс-
ленным сделать счастье. Мне вот кажет-
ся, что тебе вообще везет. Ты снимал
какие-то провальные фильмы — и тебе
все равно давали деньги. А потом раз —
и у тебя что-то получилось. Ну, это успех,
Паш!
РУМИНОВ: Нуу... (Заминается.)
ГЕРМАНИКА: Прости, тебе нрави-
лись твои предыдущие фильмы? Или это
репетиция была?
РУМИНОВ: Ты же не можешь сказать
про предыдущих парней, что они были
репетицией. Это же обидно.
ГЕРМАНИКА: Про каких парней-то?
У меня нет никаких парней, отстань!
РУМИНОВ: Тогда расскажи о своем
новом фильме. Про что он?
ГЕРМАНИКА: Про все. Про любовь.
Называется «Да и да». Он классный.
Я его ждала четыре года. Это же свое,
родное, настоящее авторское кино, я его
сама придумала. А дальше хочу снять
хоррор. (Снова просит официантку под-
лить кипятка.)
РУМИНОВ: А тебе сколько лет?
ГЕРМАНИКА: Двадцать восемь.
РУМИНОВ: Мне все хочется, чтобы
тебе наконец стало тридцать.
ГЕРМАНИКА: Красиво! Прикольно!
РУМИНОВ: Ты все еще в возрасте Ор-
сона Уэллса, когда тот снял «Граждани-
на Кейна».
ГЕРМАНИКА: Многие продюсеры
во обще думают, что мне до сих пор два-
дцать три. «О, Германика, та молодая
девчонка!» Кошмар!
РУМИНОВ: Ты выполняешь важную
функцию, стимулируешь режиссеров, ко-
торые смотрят на тебя и думают: «Вот чу-
виха в двадцать три уже в Каннах. А я кто
такой?»
ГЕРМАНИКА: Про меня так и в три-
дцать пять будут говорить.
РУМИНОВ: В сорокет ты все еще бу-
дешь молодой режиссершей.
ГЕРМАНИКА: Недавно мы сидели
за столом с Пахомовым Сергеем, он у ме-
ня художником-постановщиком сейчас
работал. Так вот, сидели мы с Пахомом
и вдруг поняли, что нас объединяет один
диагноз — «биполярное аффективное рас-
стройство». Раньше это называлось «ма-
ниакально-депрессивным психозом». Вот
я подумала, может, и у тебя какие-нибудь
проблемы? Выглядишь ты как невротик.
РУМИНОВ: Когда ты мне эти вопро-
сы задаешь, я точно становлюсь невроти-
ком. Давай-ка вернемся к хоррору.
ГЕРМАНИКА: А это и есть внутрен-
ний хоpрор.
РУМИНОВ: Так хоррор-то какой бу-
дет?
ГЕРМАНИКА: Он будет по прозе Ми-
ши Елизарова, который мне пишет сце-
нарий.
РУМИНОВ: И когда ты хочешь сни-
мать?
ГЕРМАНИКА: Я хочу... прям завтра.
Через пять минут хочу.
РУМИНОВ: Ты не думала взять паузу
после плотного общения с актерами?
ГЕРМАНИКА: А ты?
РУМИНОВ: Блядь, это твое интервью,
я должен задавать тебе дурацкие кинош-
ные вопросы! Вот скажи, ты раньше тя-
нулась к документальному изображению
реальности, а в «Кратком курсе счастли-
вой жизни» появляются фильтры, услож-
нение картинки. Куда ты двигаешься?
ГЕРМАНИКА: Да, я двигаюсь к ус-
ложнению. Над суперхудожественностью
мы работаем с оператором, а за супердо-
кументальность отвечают актеры. Это
может дать какой-то эффект, но какой
именно, я еще не знаю — потому что лю-
бой эффект в кино у нас проверяют на
зрителе.
РУМИНОВ: За пределами кино тоже
много чего удивительного. И если об
этом помнить, твое кино от этого только
выигрывает. И вот сейчас ты говоришь,
что у тебя будет сложный свет, что ты бу-
дешь снимать странно.
ГЕРМАНИКА: Ты чего, да я снимала
такое странное, ваще! Когда ты пешком
под стол ходил, я уже с двух рук снимала.
Малыш, окстись!
(Павел уходит говорить по телефону.)
ГЕРМАНИКА: Мне жарко. (Расстеги-
вает жакет, высвобождая черный бюстгаль-
тер Agent Provocateur.) Здрасьте! (Здорова-
ется с проходящим мимо Александром Ф.
Скляром. Руминов возвращается.) Кто тебе
звонил-то, Паш? Бекмамбетов, что ли?
РУМИНОВ: Мне звонила мать моего
ребенка. Договаривались, когда я с ним
пойду на «Спайдермена». Твоя дочка
смотрит «Спайдермена»?
ГЕРМАНИКА: Нет, кстати, не смот-
рит. Может, рано ей еще. Хотя «Тита-
ник» видела, и он ей понравился. Сказа-
ла: «Ой, там люди тонут, мама! Ууу!»
(Морщится.)
РУМИНОВ: Ты как-то рассказывала,
как люди проявляют благородные каче-
ства. Они проявляют их в твоих фильмах?
ГЕРМАНИКА: Для меня это абстрак-
ция. Все категории из разряда «любовь-
ненависть» — это благородные качества.
Я не знаю заранее, как себя поведет тот
или иной персонаж. Стараюсь снимать
кино так, будто не знаю финала. И акте-
ров этому учу.
РУМИНОВ: Я говорю про тихие и спо-
койные человеческие поступки, которые
мы сами ценим. Складывается ощуще-
ние, что в современном кино — даже фе-
стивальном — есть табу на легкость, про-
явление добрых качеств. При этом же не
многие авторы живут той адской жиз-
нью, которую показывают...
ГЕРМАНИКА: Потому что ад — он
внутри. Понимаешь? Знаешь, что обо
мне люди говорят? «Ууу, это так автобио-
графично! Она снимает про быдло, пото-
му что и сама гопница». Во-первых, я гот,
а не гопник, это разные вещи. А во-
вторых, все это — внутренний мир. Когда
я говорю об «автобиографичности», под-
разумевается биография души, а не то,
что я когда-то с кем-то попекалась в под-
вале. Не пекалась я в подвале, чаша сия
меня миновала. Хотя, может, я и сама
виновата, что меня неверно понимают.
Интервью я давать не умею.
РУМИНОВ: А как это, «уметь давать
интервью»?
ГЕРМАНИКА: Говорить о красивой
жизни, какой ее представляют жители
Строгино и Балашихи. Но мне такого
умения не надо. Вообще моя проблема
в том, что я живу «передним планом»,
честно говорю то, что думаю.
РУМИНОВ: На самом деле интересно
читать, что пишут критики. Причем на-
читаться столько, чтобы начало тошнить.
Как если твоя девушка встречается с дру-
гим парнем. И вот тебе про них надо ду-
мать все время. Четыре картинки, и все
заебись: им хорошо в постели, им хоро-
шо в быту, им хорошо в духовной сфере,
у них есть общее хобби. И когда ты это
кино прокручиваешь, тебя быстрее отпу-
скает — всего лишь за год, а так могло бы
лет 18 мучить.
ГЕРМАНИКА: Мое кино такое: как
им хреново в быту, какой говенный
фильм они смотрят... Режут вены на полу
и лежат вдвоем в луже крови.
РУМИНОВ: Давай все-таки погово-
рим о твоих отношениях с актерами. Мне
кажется, ты даешь им много импровизи-
ровать.
ГЕРМАНИКА: Это правда, я очень
люблю актеров.
РУМИНОВ: Ты кидаешь им жирные
куски мяса.
ГЕРМАНИКА: В «Школе» у меня бы-
ли трудности с определением степени
свободы, потому что актеры были очень
молоды. Я прочла им лекцию, сказала:
«Я даю вам свободу, но вы должны уметь
125