Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 7 | Page 124

Душный июльский день, четыре часа
пополудни. Со стороны Никитских во-
рот к полупустому «Жан-Жаку» подхо-
дит Валерия Гай Германика — главный
enfant terrible отечественного кино, оде-
тая в черный жакет, черные укороченные
брюки и черные же гладиаторские санда-
лии. Вместо клатча — китайская хохла-
тая собака Моня. Ее приятель режиссер
Павел Руминов на встречу опаздывает.
С тех пор как он получил главный приз
на «Кинотавре» за фильм «Я буду ря-
дом» — и таким образом стал признан-
ным в России режиссером, — Руминов
может себе это позволить. В полпятого
Павел наконец вылезает из красной ино-
марки в сопровождении своей девушки,
актрисы Наташи, и направляется в кафе.
Усевшись на веранде, наши герои зака-
зывают по чашке зеленого чая. Представ-
ление начинается.
ПРОХОЖАЯ: Валерия, можно с вами
сфотографироваться? И с собачкой.
ГЕРМАНИКА: Давайте.
ПРОХОЖАЯ: Вы такая классная и ис-
кренняя! А еще будете что-то снимать?
ГЕРМАНИКА: Никогда больше, уеду
из страны и фамилию поменяю.
РУМИНОВ: Меня как раз прислали
переубедить Леру.
ПРОХОЖАЯ: Можно еще кадр?
ГЕРМАНИКА: Я устала. (Прохожая
благодарит и уходит.)
РУМИНОВ: В продолжение этих ис-
кренних дифирамбов хочу сказать, что
когда я смотрел твой самый первый
фильм, короткометражку, я начал менять
свой стиль. Стал по-другому снимать, те-
бе будет интересно посмотреть.
ГЕРМАНИКА (закуривает сигарету):
Тебе я разрешаю. Растащи меня, как Рим
по Европе, на куски.
РУМИНОВ: Говорят, на твоем сериале
«Краткий курс счастливой жизни» Пер-
вый канал тестировал, покупать или нет
мой фильм.
ГЕРМАНИКА: Продюсеры, как акте-
ры, всегда врут. У них своя игра. Что во-
обще они у тебя купить хотели?
РУМИНОВ: Был сериал, в результате
я из него сделал фильм под названием
«Я буду рядом».
ГЕРМАНИКА: Что только продюсеры
на мне не тестировали, Паша. Разве что
крысиный яд не пробовали. А ты видишь,
я все цвету и пахну.
РУМИНОВ: Многие, сняв кино, за-
видуют тебе, потому что твои сериа-
лы смотрит большое количество людей.
А можно снять полный метр — и он уйдет
в никуда.
ГЕРМАНИКА: Мне это не важно,
я вообще за процесс. У меня, например,
сейчас лежит отснятый фильм, так я его
даже не монтирую. И так рада.
РУМИНОВ: Какой? Ты можешь на-
нять какого-то необычного человека и по-
ставить ему задачу смонтировать.
ГЕРМАНИКА: По этому поводу я как
раз общаюсь с режиссером монтажа мо-
ей картины «Все умрут, а я останусь»
Иваном Лебедевым.
РУМИНОВ: Я имею в виду совсем не-
понятного человека.
ГЕРМАНИКА: Понимаешь, сначала
готическая роза зацветает в душе, и что-
бы уберечь ее, ты накрываешь эту розу
колпаком. А потом уже не можешь от-
дать ее в руки чужих людей — только тем,
кому доверяешь. Профессионалам своего
дела. Я против студенчества, а студенче-
ство против меня.
РУМИНОВ: Дай вопрос задать кон-
цептуальный, пока не забыл. Вот пред-
ставь, что четыре героини твоего сериала
«Краткий курс счастливой жизни» со-
брались и посмотрели какую-нибудь се-
рию. А потом увидели с тобой интервью
и, типа, обсуждают тебя. Думают, что
ты живешь другой жизнью, нежели они,
что у тебя все заебись. Что ты ходишь
с собачкой...
ГЕРМАНИКА: Они думают, что я су-
масшедшая.
РУМИНОВ: Они думают, что ты при-
кольно живешь. Ты свободная, делаешь
что хочешь... у тебя есть деньги, все тебя
знают. Для них ты селеб, так или иначе
они хотели бы тобой стать.
ГЕРМАНИКА: Не знаю, какое жела-
ние в них сильнее — стать селебом или
выйти замуж. Я недостаточно хорошо
знаю этих людей. Ко мне приходят жур-
налисты со словами: «Вы так хорошо по-
казали офисный планктон, вы их изуча-
ли?» Это бред. Я просто знаю, что есть
сценарий с неодушевленными персона-
жами, а я на них примеряю всякие пове-
денческие модели, делаю их людьми.
Можно поставить актеров в чистое по-
ле — и будет ровно такая же история.
И тогда мне скажут: «А откуда вы так хо-
рошо знаете жизнь женщин, сеющих
пшеницу?» Понимаешь? (Руминов смеет-
ся. Германика просит официанта долить
кипятка в чайник.)
Я не работала в офисе, но я же тоже
человек. Все это можно брать только из
себя. Ну, или у знакомых одалживать.
Берешь у кого-то пароль от фейсбука
и раз в миллиард лет просматриваешь
ленту, какие-то видео, картинки, мемы.
И вдруг узнаешь по ним приметы време-
ни. Они везде. Вот мы пришли снимать
в офис, а там какие-то странные ручки
с надписями, на доске что-то написано...
И второй режиссер мне говорит: «О, это
типичный офис». По этим маленьким
приметам у тебя и складывается пазл
картины мира, дальше его можно доду-
мать, это уже чистая фантазия.
РУМИНОВ: У тебя есть блокнот, куда
ты записываешь эти детали?
ГЕРМАНИКА: Такой блокнот у меня
есть в голове. И есть помощница, у кото-
рой есть блокнот.
РУМИНОВ: То есть блокнота нет?
ГЕРМАНИКА: Да у меня он с детства
есть, но туда я пишу о том, что происхо-
дит внутри меня, типа самоанализа.
Об этом меня просит мой психолог,
я привыкла.
РУМИНОВ: Я понял, что природа над
нами шутит. Считается, что если автор
развернется лицом к зрителю, он будет
счастливей. Ты снимаешь какую-то ау-
тентичную хрень про свои переживания,
а хочешь, чтобы зрители реагировали на
нее как на «Крепкий орешек». Мы обре-
чены природой получать удовольствие
от того, что ценят другие люди. Я не
говорю о том, что надо снимать народ-
ное кино или артхаус — ни в том, ни
в другом часто нет никакого контакта.
Твои работы понятны всем, притом они
доказывают, что необязательно делать
какой-то дикий мейнстрим... Это при-
кольно, понимаешь?
ГЕРМАНИКА: То, что ты сказал «ли-
цом к зрителю» — это хорошо. Но, пожа-
луйста, не путай: сериалы — это заказ,
это продюсеры развернули меня лицом
к зрителю. Прям как с последним альбо-
мом Мэрилина Мэнсона.
РУМИНОВ: А какой у него послед-
ний? Он попсовый?
ГЕРМАНИКА: Нет-нет, просто под
выход Born Villain он давал много интер-
вью, по-своему исповедовался. Говорил,
что этот последний альбом гораздо кру-
че того, что он раньше делал, — потому
что раньше он писал музыку для того,
чтобы выжить. И я его прекрасно поня-
ла, потому что вот этот заказ Первого ка-
нала я делала для того, чтобы выжить.
Я не имею в виду, что я голодала. Но
это заказ, разница такая же, как меж-
ду сочинением на свободную тему и дик-
тантом. Почерк мой, я той же самой
ручкой пишу и той же рукой, но мне
диктуют, что делать. И для моего мятеж-
ного духа это был тотальный прогиб.
Однако мне самой захотелось сделать
так, чтобы всю эту штуку, какой бы не-
удобоваримой она ни была, захотелось
смотреть хотя бы пяти людям вне моего
фан-клуба.
РУМИНОВ: Знаю. Когда я снимал
«Прораба», понял: чем тяжелее тема, тем
легче должен быть фильм. Его нужно бы-
ло сделать интересным, поэтому я год по-
тратил на монтаж, пользовался советами
продюсеров как никогда. (Валерия про-
бует загрузить фотографию себя и дочери
Октавии в Instagram.) И это сработало!
ГЕРМАНИКА: Так ты научился вхо-
дить в диалог с продюсерами?
НЕ ЛЮБЛЮ, когда ДЕРЕВЬЯ НА ЗАДНЕМ плане КОЛЫШАТСЯ ПО
пять  МИНУТ. НЕТ УЖ. Я ЗА четкость ИСТОРИИ. Я ЗА хипстерское КИНО.
124