Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 6 | Page 55

55
Дочь знаменитого юмориста, в про-
шлом балерина, Алиса Хазанова стала
едва ли не самой успешной и уважаемой
драматической актрисой страны. Этим
летом звезда фильмов Николая Хомери-
ки и сериала Валерии Гай Германики
появится в картине Бориса Хлебникова
«Пока ночь не разлучит». Там же сыграла
эпизодическую роль режиссер Авдотья
Смирнова. Не знакомые раньше, они
встретились перед премьерой фильма,
чтобы обсудить, как балет ограничивает
людей, а кино раскрепощает.
ХАЗАНОВА: Можно, я у вас стрельну
сигарету?
СМИРНОВА: Конечно, у меня име-
ется стратегический запас. Должна ска-
зать, мне очень понравилась ваша работа
у Коли Хомерики в «Сказке про темно-
ту». Это ваша первая главная роль?
ХАЗАНОВА: Да. Я и дебютировала,
и первую главную роль сыграла у Хоме-
рики. Бенефис какой-то получается.
СМИРНОВА: Коля репетирует с арти-
стами?
ХАЗАНОВА: Со мной нет. У нас с ним
полное взаимопроникновение, мы обща-
емся междометиями. Он начинает объяс-
нять: «Ну, вот тут вот...» — а я его уже по-
няла. Иногда говорит: «Давай попробуем
по-другому». А я уже знаю как! Наверное,
он знает про меня больше, чем я сама.
Хомерики очень бережно встраивает ак-
теров в собственную систему координат.
На съемках в монитор не смотрит, только
ползает за камерой, шепчет что-то, а по-
том ложится и слушает дубль.
СМИРНОВА: Я тоже слушаю. Фальшь
в голосе слышна.
ХАЗАНОВА: Видимо, да.
СМИРНОВА: В его последней картине
«Сердца бумеранг» вы...
ХАЗАНОВА: Там чуть-чуть меня. Это
даже эпизодом назвать нельзя — меня
только полминуты видно, и то со спины.
Я там пою под караоке дурным голосом.
Видимо, я у Коли такой «пупсик на ка-
поте», который должен перемещаться из
фильма в фильм. Поэтому вот — караоке
и леопардовая кофта. (Смеется.)
СМИРНОВА: Во взаимоотношениях
актера и режиссера есть что-то от влю-
бленности, вы становитесь чуть ли не
ближайшими родственниками. А потом
режиссер берется за новую картину
с другими артистами. Как это пережива-
ет актер?
ХАЗАНОВА: Ты должен принять эту
ситуацию. Быть счастлив, что с тобой про-
исходит сегодня, в тот самый момент, ког-
да включили камеру, — это и есть твоя ра-
бота. Ты же проводник, передающий ви-
дение режиссера, все остальное уже не
имеет к тебе никакого отношения. Это
дело режиссера, оператора, монтажера,
всей команды. И да, это нормально, что
творец вдохновляется кем-то другим.
СМИРНОВА: То есть ревности не воз-
никает?
ХАЗАНОВА: Нет.
СМИРНОВА: А с Германикой?
ХАЗАНОВА: То же самое.
СМИРНОВА: С кем у вас внутренне
более бурный роман?
ХАЗАНОВА: Если бы не Хомерики,
я бы в принципе не пришла в эту профес-
сию. А с Лерой было легко, она отлично
чувствует, что живое, а что нет. В сериа-
ле «Краткий курс счастливой жизни» я
играю девушку Любу. Сложности возни-
кали из-за длительности съемок — мы ра-
ботали над сериалом больше полугода.
И я даже физически чувствовала, как
Люба прорастает во мне своим брюзжани-
ем, этой самой серостью. C одной сторо-
ны, надо бы радоваться, ведь это значит,
что совпало внутреннее и внешнее, что
Люба получается...
СМИРНОВА: Персонаж живет, да?
ХАЗАНОВА: Точно. А с другой сторо-
ны, так и тянет сказать: «Слушай, дай
вздохнуть. Я хочу надеть яркое платье,
пойти наконец выпить и похохотать».
СМИРНОВА: Мне сначала казалось,
что Алиса Хазанова — девушка серьезная.
А тут увидела ваше интервью на «Дожде»
«У Хомерики Я КАК
ТАКОЙ ПУПСИК на
КАПОТЕ: ПЕРЕЕЗЖАЮ
из ОДНОЙ картины
В ДРУГУЮ. БЕЗ НЕГО
Я БЫ В принципе
В ПРОФЕССИЮ
не  ПРИШЛА».
ПРИШЛА».
и поняла, что вы та еще хохотушка. Поче-
му же у ваших героинь вечное выражение
грустной неудовлетворенности на лице?
ХАЗАНОВА: Ну, эту скорбь еврейского
народа в глазах никуда не деть.
СМИРНОВА: Тут у вас есть соперница
в лице моей подруги — Ксении Алексан-
дровны Раппопорт.
ХАЗАНОВА: Просто получается, что
от меня хотят именно этого. На самом
деле я бываю мрачной довольно редко,
разве что наедине с собой. А так могу быть
разной. Скажем, я играю в театре «Прак-
тика», и не так давно мы открывали «По-
литеатр» спектаклем «Волны» по Сороки-
ну. И там я совсем другая.
СМИРНОВА: На чужие спектакли хо-
дите?
ХАЗАНОВА: Последний год вообще
никуда не хожу. И знаете, мне даже не
стыдно. Значит, такой у меня период. До
этого очень много ходила, смотрела, ко-
пила. А в последние полтора месяца, ког-
да мы выпускали спектакль, я отчетливо
поняла, что даже не могу ни одной книги
в руки взять.
СМИРНОВА: До какой степени режис-
серы используют вашу органику и в ка кой
мере это ваша игра? Вы же до этого были
балериной, а актерская профессия от ба-
лета отличается очень сильно.
ХАЗАНОВА: Балет дает много полез-
ных навыков. Например, умение говорить
без слов. В моем понимании танец — это
отдельный язык, выраженный в движе-
нии. Вот как человек сидит, ест, стоит,
идет... Танец — это любое наше движение.
СМИРНОВА: У вас какая любимая
партия была?
ХАЗАНОВА: Партия уличной танцов-
щицы в «Дон Кихоте», она трудна чисто
технически. Ты реально кайфуешь от
того, что справляешься с такой сложной
штукой. У меня, к слову, вообще есть не-
кий комплекс отличницы, мне всегда
важно было иметь красный диплом и все
такое. Сейчас, слава богу, это меня от -
пустило, но тогда подстегивало страш-
но. Помнится, еще когда в Большой
театр пришел балетмейстер Ратманский,
мы ста вили «Каприччио» Стравинского.
И вот это стало глотком свежего возду-
ха, потому что мы работали как настоя-
щая команда, цельный коллектив.
СМИРНОВА: Вы же оставили балет
из-за травмы?
ХАЗАНОВА: Да. В один момент я на-
чала размышлять, стоит ли оставаться
в Большом театре. Казалось, что зады-
хаюсь. Потому что там ты настолько
встроен в систему, что сам себе не при-
надлежишь. И вот когда я очень сильно
засомневалась, со мной приключилась
травма. Известно же, что наше тело берет
на себя удары от наших размышлений.
После этого было ощущение, будто мне
сделали лоботомию мозга: я с пяти лет
привыкла работать, а когда эта работа за-
кончилась, осталось пустое пространство.
Я же ничего, кроме этого, в жизни не ви-
дела! Сначала ты не понимаешь, куда себя
деть, потом начинаешь пробовать какие-
то новые вещи, пристраиваться, прикла-
дывать одно, другое...
СМИРНОВА: Что вы пробовали?
ХАЗАНОВА: У меня есть диплом хорео-
графа, так что я делала постановки для
училищ, готовила конкурсные номера для
разных ребят. Это же прекрасно, когда ты
делаешь человеку классный номер и он
может куда-то с ним прорваться. Хотя,
как ни странно, в этой профессии от тебя
мало что зависит. Ты репетируешь без
конца, убиваешься над каждым шагом,
добиваешься от артистов нужного эффек-
та — и наконец выпускаешь результат сво-
их усилий, то, чем так долго болел. Но в от-
личие от кино его невозможно зафиксиро-
вать, это живой процесс. Ты приходишь
через три спектакля, а все уже развалива-
ется. И тут у тебя есть выбор: либо сидеть
у всех над душой и поддерживать каче-
ство, либо отпустить навсегда. Еще я по-
работала стилистом для журналов. Мне
было сложно так сразу себе сказать:
«Я хочу быть актрисой» — это требует уве-
ренности в том, что ты окончательно не
сошла с ума. Но когда я приняла себя
в этом состоянии и смогла озвучить свое
решение людям, мне стало очень хорошо.
СМИРНОВА: С одной стороны, я без-
мерно уважаю балет, потому что это очень