Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 6 | Page 143

тингом. Помнится, даже организовали
фонд «Виноградов и Дубосарский». А по-
том вдруг пришли в «Триумф». Меня
это удивило.
ДУБОСАРСКИЙ: В действительности
мы хорошо к Селиной относимся. Просто
если бы Лена сказала еще два-три года на-
зад, что XL — не галерея, а фонд, все было
бы иначе. Она же постоянно меняет ху-
дожников, берет молодых, хочет разви-
вать искусство. А мы в ее глазах устарели,
что неправильно на самом деле, потому
что в галерее должны быть и молодые,
и старые художники. Селина хотела, что-
бы ее галерея была всегда актуальна.
Лена — большой подвижник, трудоголик,
но она скорее куратор, нежели галерист.
По боль шому счету хорошо, что сейчас га-
лереи по закрывались. Теперь эти люди
будут заниматься любимым делом. Вот,
на пример, Айдан будет рисовать карти-
ны. Чего она ерундой занималась? Терла
с толстосумами, пытаясь им каких-то
художников впарить, ходила на вечерин-
ки, работала с клиентами, на ярмарки ез-
дила. А могла бы сидеть в мастерской
и создавать продукт куда интересней то-
го, что продавала.
ВИНОГРАДОВ: Есть такая шутка, что
в галерее «Айдан» один художник — Ай-
дан. И это правда.
ДУБОСАРСКИЙ: Если честно, они все
не совсем галеристы. И сейчас наконец
переформатировались в то, чем являются
на самом деле. Тот же Гельман будет за-
ниматься музеем, интернетом, полити-
кой. А с Леной так случилось, что мы друг
на друге учились галерейному делу. При
этом она нас любила, вкладывалась в нас
эмоционально, плакала, смеялась, было
много прекрасных минут, но потом мы
перестали друг друга понимать. И просто
перестали созваниваться, года полтора не
общались. А потом сказали: «Мы хотим
забрать работы». А она: «Ну и забирайте».
ГОР: Не находите, что наши курато-
ры и искусствоведы постоянно пытаются
найти новые имена, бросая тех, кто уже
чего-то добился? Или это мне кажется?
ДУБОСАРСКИЙ: Так и есть. Когда ты
уже прошел через галереи, то сделать
большую выставку — сложно, музеев-то
нет. И нас тоже не поддерживают.
ВИНОГРАДОВ: Речь даже не о под-
держке, а о среде. Она крохотная. Ты
говоришь «критики-кураторы». Сколько
у нас кураторов, если разобраться? Четы-
ре? Четыре куратора, десять галерей, три
критика, из них двое кураторами были.
Ну, о’кей, пять критиков. Все. Они же не
могут про одно и то же писать.
ДУБОСАРСКИЙ: Это не вопрос ус-
пеха. Ситуация с тобой, нами, «Синими
носами», Куликом, людьми нашего поко-
ления абсолютно идентична.
ВИНОГРАДОВ: Их как будто нет.
ДУБОСАРСКИЙ: Валера Кошляков.
Где Валера? Нет такого художника. Кости
Звездочетова — нет. Я смотрю на Юрия
Савельевича Злотникова — человека, ко-
торый старше моего отца. Так он как мо-
лодой художник, все чего-то доказыва-
ет. Кому он должен что-то доказывать?
У него должны быть персоналки по всему
миру, он должен выставляться в музее це-
лым залом. Звездочетов должен препода-
вать в каком-нибудь правильном месте.
А тут ты ходи и доказывай.
ВИНОГРАДОВ: Плюс к этому у нас
сильно не любят успешных людей.
ДУБОСАРСКИЙ: Менталитет такой.
ГОР: Еще Кабаков говорил об отличии
русской и американской ментальности.
Если ты в Америке предлагаешь интерес-
ный проект, все в него хотят вписаться.
А если интересный проект в России, то
его всем хочется зарубить.
ДУБОСАРСКИЙ: У нас в России ко-
лоссальный комплекс, о котором никто не
нравятся запах краски, белый холст, со-
путствующая атрибутика. Вообще первая
установка — удовольствие.
ГОР: Значит, просто живопись?
ДУБОСАРСКИЙ: Не живопись — кар-
тина. Живопись уперлась в фотографию
и вроде как умерла, а вот картина нет. Она
находит лазейку, появляется как призрак
то там, то тут. Функцию призрака ото-
брать невозможно. Мы собираем картины
из вещей, на которых сегодня стоит мир.
В 90-е это были полуфантастические
иллюстрации развала СССР: советские
и голливудские истории, трансформиро-
ванные в какое-то безумие. Затем новые
массмедиа и гламур — как наш ответ на
попсу. Сейчас это условный реализм. Вре-
мя ставит вопрос, а мы на него отвечаем —
«У НАС прошли ВЫСТАВКИ всех МИРОВЫХ
ЗВЕЗД, ПОТОМУ ЧТО для них ЭТО БЫЛО НОВО
и ИНТЕРЕСНО. А НЕ оттого, ЧТО ОНИ ТАКИЕ
великие, КАК ДУМАЛИ наши ГАЛЕРЕИ».
говорит. Вот пример. Милена Орлова,
ныне главред The Art Newspaper, приходит
в Центр Помпиду. Там повесили нашу
картину в экспозицию «Новые поступле-
ния». Милена потом кому-то рассказыва-
ет: «Иду и вижу — вдали висит картина.
Думаю, подойду поближе, посмотрю, от-
куда Виноградов и Дубосарский срисо-
вывают». (Смеется.) Мол, все, что произ-
водится, производится там. А мы только
срисовываем. Если посмотреть правде
в глаза, то нас здесь держали за дебилов.
Только когда в Италии у нас сложи-
лась карьера, мы вернулись известны-
ми художниками.
ГОР: Я это помню.
ДУБОСАРСКИЙ: Или вот Катя Де-
готь пишет про биеннале 2011 года: «За-
мечательная инсталляция такого-то ху-
дожника, который в темном помещении
выставил разные приборы — холодиль-
ник, видак, компьютер, все включено,
лам почки мигают. Какая тонкая работа!»
А за месяц до этого Аристарх Чернышев
с Шульгиным сделали ровно такую же ра-
боту в Москве. То есть про то, что наши
замечательные художники сделали это
раньше, ни одного слова. Вот как в наших
головах все устроено.
ГОР: Понимаю. Вот что мне еще инте-
ресно. Почему все-таки живопись? Руч-
ная работа, огромные объемы, затраты
сил, фантастическая скорость, огромный
труд — это с одной стороны. С другой — вы
с самого начала позиционировали себя
как халтурщики.
ВИНОГРАДОВ: Мы не классические
художники-живописцы. Наш метод — по-
ток. Трудоемко, говоришь? А художник
вообще должен тратиться. Чем больше он
тратится, тем лучше произведение.
ГОР: Мне это очень интересно, потому
что я человек ленивый.
ВИНОГРАДОВ: Мы контролируем
толь ко то, что в наших руках. Фотогра-
фию нам сделать намного сложнее. Мне
и это наше внутреннее оправдание. Ко-
нечно, мы не халтурщики, мы художники.
Это просто образ, который мы себе при-
думали, и он помогает нам работать. Соз-
дание наших картин как перформанс в век
тиражности — тяжелый и бессмысленный
труд. Но каждая наша работа — одна, со
своей текстурой, энергией.
ГОР: Это что, дауншифтинг?
ДУБОСАРСКИЙ: Да! Картина — это
традиция, сохранившая таинство. А хо-
лодная и пустая медийная вещь, может,
и чище выглядит, но энергии не несет.
ГОР: Несет. Я, как медийный худож-
ник, могу сказать, что есть способы.
ДУБОСАРСКИЙ: Но другие. А карти-
на чаще говорит напрямую с эстетически-
ми чувствами человека.
ВИНОГРАДОВ: Там даже поверхность
иная. Фото или баннер отталкивает.
ДУБОСАРСКИЙ: А еще не стоит забы-
вать, что Россия не является производи-
телем передовых компьютерных техноло-
гий. А в медийном искусстве это очень
важно: кто первый изобрел технологию
и кто первый ее освоил. Мы с Сашей хоро-
шо владеем технологией жи вописи, знаем
ее историю и приемы. А наши массмедий-
ные художники отстают во многом, пото-
му что среды, которая может это принять,
здесь еще нет. В России картина — это ти-
пическая вещь, и художник — это тот, кто
их рисует. Так было всегда.
ВИНОГРАДОВ: Погоди, Володь, мы же
сами теперь медийные художники. (Сме-
ется.) На «Ретроспективе» ведь будет ау-
диоинсталляция: посетитель надевает на-
ушники и слышит наши мысли об искус-
стве, живописи и картинах.
ДУБОСАРСКИЙ: А под некоторые
картины мы поставим музыку. Например,
под «Розы» поставим песню «Белые розы».
(Напевает: «Белые розы, белые розы — безза-
щитны шипы».)
«РЕТРОСПЕКТИВА» ВИНОГРАДОВА И ДУБОСАРСКОГО
НА «ВИНЗАВОДЕ» И В ГАЛЕРЕЕ «ТРИУМФ» ДО 17 ИЮНЯ.
141